Главная / Публикации / Екатерина Селезнева. «Художник и музей: Права и собственность»

Екатерина Селезнева. «Художник и музей: Права и собственность»

С 25 по 27 мая 2005 года в Государственной Третьяковской галерее на основе материалов выставки Марка Шагала проходила конференция по экспертизе и авторскому праву в области изобразительного искусства. Обсуждению проблем авторского права был посвящен первый день ее работы. Вопросы, связанные с соблюдением авторских прав художников и их наследников, рассматривались вместе с Российским авторским обществом (РАО), Французским агентством по авторским правам в области пластических искусств (ADAGP) и Комитетом Марка Шагала (Париж), представляющим правопреемников художника.

Темы, затронутые на конференции, оказались весьма актуальны, их обсуждение вызвало интерес в профессиональной музейной среде, а присутствие французских коллег — президента ADAGP Жан-Марка Гюттона (Jean-Marc Gutton), президента Комитета Шагала Жан-Луи Прага (Jean-Louts Prat) и внучки художника Мерет Мейер (Meret Meyer) — придало дискуссии неожиданную остроту. Кроме московских специалистов, в конференции приняли участие сотрудники ведущих музеев Санкт-Петербурга, коллеги из других регионов России и из Белоруссии.

В.Д. Баранов-Россинэ. Самовар. 1919. Дерево, масло. 76,5×67,5. Тамбовская областная картинная галерея

Сама идея конференции родилась во время организации выставки Марка Шагала в России, так как в процессе подготовки каталога и рекламной кампании некоторая «дремучесть» российских музеев в области авторского права стала совершенно очевидной. Захотелось во всем этом основательно разобраться. Желание понять суть проблем, конкретность поставленных вопросов и определили ход работы — сугубо деловой, без пафоса и показухи. Живой, порой весьма острый обмен мнениями, напряженное внимание аудитории были характерны для всех трех дней работы конференции. Ведь для многих российских коллег представляется абсурдной даже сама мысль о том, что музею для опубликования, к примеру, репродукций с произведений таких художников, как М. Шагал, В. Кандинский, Н. Гончарова, М. Ларионов (и многих других, покинувших в разные годы Россию и принявших французское гражданство), необходимо каждый раз обращаться в ADAGP за разрешением на публикацию их произведений, даже если юридически и фактически произведения эти принадлежат России, находятся в коллекции российского музея, то есть являются российской собственностью.

Французским студентам, будущим искусствоведам, в течение десятилетий преподавал азбучные истины музейного дела опытнейший профессионал Жан Шатлен, многие годы работавший в школе Лувра. О правах, остающихся у создателя того или иного произведения, он сказал бы примерно следующее: тот, кто уступает свое право собственности на некий предмет, обычно теряет все права на него, за исключением специально оговоренных. Условия авторского права именно таковы, потому что создатель произведения, уступающий свое произведение, напротив, сохраняет на него некоторые права, не противоречащие обоснованной договоренности. У французов этот принцип определен уже со времен французских революций, а в XX веке был подтвержден законом от 11 марта 1957 года о литературной и художественной собственности. Сотрудникам музея достаточно знать, что «считаются духовными произведениями... нарисованные, живописные произведения, ...скульптуры, гравюры, литографии, фотографические работы, носящие художественный или документальный характер, ...произведения прикладного искусства...». Автором произведения, если отсутствуют доказательства противного, считается лицо, указанное в качестве автора на оригинале или экземпляре произведения. Художник, создатель произведения, сохраняет по отношению к нему моральное право (т.е. личное неимущественное право) и право использования (т.е. имущественное право), а именно: право на репродуцирование. Моральное право только создателю произведения предоставляет решение вопроса о его обнародовании, позволяет художнику пресекать все поползновения, которые последующие владельцы и пользователи его произведения могли бы направить на нанесение вреда его репутации, имиджу или же самому созданному им произведению, например, его модификацией или искажением. Моральное право — это и право на имя: отсутствие имени создателя на этикетках, в каталогах и т.п. также считается его нарушением. Право авторства творца произведения вечно и неделимо. Имущественное право — право на публичный показ произведения и на его тиражирование и воспроизведение действует в течение жизни автора и 70 лет после его смерти. Здесь уместно напомнить музеям, что после того, как истек этот срок, они не должны получать согласие наследников на экспонирование, тиражирование и т.п.¹

Ю.П. Анненков. Адам и Ева. 1912 Холст, масло. 240×371. ГТГ

Право на репродуцирование состоит в том, что художник обладает возможностью производить самому или же дать возможность кому-либо производить «материальную фиксацию произведения любым видом деятельности, которая позволяет представить его публике непрямым способом. Это может быть осуществлено с помощью печати, рисунка, гравюры, фотографии, муляжа и другими пластическими или графическими техниками, способом механической, кино- или магнитной записи...».

Забегая вперед и дополняя Шатлена, напомним, что теперь и в России, после подписания нашей страной Бернской конвенции, право на воспроизведение всегда принадлежит его создателю или же, после его кончины, правопреемникам сроком на 70 лет, начиная с 1 января года, следующего после его смерти. Это право, в отличие от права морального, может быть передано безвозмездно или за вознаграждение. Передача должна быть оформлена специальным соглашением, отличающимся от того договора, который скреплял передачу в собственность произведения как материальной ценности. В Российской Федерации вопросы авторского права на произведения живописи регулируются Гражданским кодексом РФ, законом об авторском праве и смежных правах. Согласно российскому законодательству авторское право распространяется на произведения как обнародованные, так и не обнародованные. То есть теперь и для российских граждан «следует, что музей, владеющий, к примеру, произведениями современного искусства, не имеет права воспроизводить эти произведения в каталоге, на афише и т.д. без специального разрешения художника или его правопреемников. Это разрешение может выдаваться как для каждого конкретного случая, так и на постоянно, но во всех случаях оно должно быть письменным и точным».

М.З. Шагал. Венчание. 1918. Холст, масло. 100×119. ГТГ

Хочется еще раз подчеркнуть, что «физическая передача дара, которую может произвести как сам художник, так и его наследники не влечет за собой автоматическую передачу прав создателя на данное произведение. Необходимо вообще четко различать права создателя и права комментаторов его произведений. Автор книги, фильма, кассеты, рассказывающих о творчестве художника, должен уважать права этого художника или его наследников, но и сам комментатор наделяется правами на свое собственное исследование. Очень часто оговариваются также и позиции, касающиеся презентации того или иного предмета в музейном собрании, возможности его выдачи на выставки, проводимые вне стен музея и т.п. Уважение музейными сотрудниками этих положений не только является их моральным долгом, но и юридическим обязательством, нарушение которого карается законом»² — так, вероятно, закончил бы этот ликбез господин Шатлен. Обозначив во вступительном слове основные вопросы по интересующим нас проблемам в сфере авторских прав, мы предоставили слово Жан-Марку Гюттону, выступившему с основополагающим докладом по истории авторского права, который мы приводим здесь в кратком изложении.

Авторское право, по словам Гюттона, — это просто право каждого человека, право создателя на свое творение. Примерно с конца XV века автор должен был принимать условия некоторых корпораций, эти условия назывались «привилегированными». Привилегии получались во многих случаях: они касались печатного дела, музыки и живописи, но не они стали «прародителями» авторского права. Иногда привилегия представляла собой одну из возможных форм возмещения убытков, или просто служила для стимуляции торговли, или же была инструментом контроля, а порой и цензуры, но также совершенно очевидно, что привилегия способствовала и поощрению творчества и, конечно же, признанию таланта. Таким образом и был открыт путь к признанию права автора, но этот путь оказался длинным. В 1709 году в Великобритании королева Анна предоставляет уже не «привилегию», но право «творцам на их новые произведения». В конце XVIII века Соединенные Штаты Америки вписывают британские постановления в собственную конституцию 1787 года. Во Франции декреты революции 1791—1793 гг. касаются последовательно права публичного показа и права на репродуцирование, что grosso modow лежит в основе прав автора.

Д.Д. Бурлюк. Волы. 1908. Холст, масло. 58×70. Самарский областной художественный музей

В XIX веке в документах за автором закрепляется первенство в эксплуатации произведений, им созданных, в рамках национальных и, что особенно важно, международных отношений. Конечно, кажется абсолютно естественным, когда сам автор осуществляет управление собственными правами. Но позиция отдельного человека куда более уязвима, чем позиция авторского общества. Это происходит по многим причинам, а именно: из-за глобализации рынка и увеличения числа пользователей, из-за вечного давления пользователя на художника, из-за отсутствия материальной базы и навыка. Коллективно справиться со всеми вышеперечисленными проблемами легче, чем в одиночку. В конце XIX века это стало очевидным для некоторых передовых людей своего времени: ведь будучи организованным, авторское общество могло бы служить эффективным буфером между творцом и пользователем.

В 1877 году под председательством Виктора Гюго была создана литературная ассоциация (ALAI), куда вошли также Б. Дизраэли, Л. Толстой, И. Тургенев... Актив этой ассоциации состоял, безусловно, из литераторов, но его экуменическая деятельность и те задачи, которые ими были поставлены, касались всех без исключения людей творческих профессий. Именно ассоциация и дала в 1886 году рождение Бернской конвенции. Эта конвенция стала основой международного признания авторских прав. Она является, наверное, одним из старейших международных инструментов защиты права на международном уровне. Бернская конвенция неоднократно исправлялась и дополнялась, всегда исходя их интересов автора и его прав. Она ратифицирована 150 странами, а 10 лет назад к ним примкнула и Российская Федерация. Страны, подписавшие конвенцию, являются членами Бернского союза. Союз имеет своей целью «защиту прав авторов на созданные ими литературные и художественные произведения». В 1990 году был создан GESAC (Европейская группа авторских и композиторских обществ). GESAC считает своей задачей осуществление правовой защиты интеллектуальной собственности авторов и композиторов прежде всего для европейской территории. Одной из первых стран, воспользовавшихся программой, созданной GESAC, стала Российская Федерация. Лучшие европейские эксперты наряду с сотрудниками российских Министерства юстиции и Министерства культуры прорабатывали закон и 3-ю часть Гражданского кодекса, относящуюся именно к интеллектуальной собственности и деятельности государственного антимонопольного комитета в его борьбе с пиратством и контрафактной продукцией. Следует отметить, что Россия подписала Бернскую конвенцию в более широком варианте, чем США. Таким образом, теперь Российская Федерация располагает современным законом об авторских правах, который соответствует всем общепринятым международным нормам, остается только приобрести привычку его соблюдать. В этом россиянам может помочь ставшее членом GESAC Российское авторское общество, которое сменило ВААП (сначала Всесоюзное, а затем Всероссийское агентство по авторским правам). РАО работает по следующим направлениям: музыка, литература, графические и пластические искусства.

М.Ф. Ларионов. Ночь. Тирасполь.. 1907. Холст, масло. 69×69. Нижегородский Государственный художественный музей

Выступивший вслед за Ж.-М. Гюттоном магистр немецкого и международного права по вопросам интеллектуальной собственности Игорь Никифоров подчеркнул правильность заключительного высказывания французского коллеги — «мало иметь законодательство, главное — научиться его применять». Одним из важнейших вопросов, по мнению докладчика, для нас на сегодня является вопрос соблюдения авторских прав в России, но «к сожалению, в настоящее время отмечено много фактов их нарушения как в области изобразительного искусства, так и в других направлениях». И. Никифоров еще раз подчеркнул, что незаконное использование произведения или иное нарушение влечет за собой гражданско-правовую, административную и уголовную ответственность в соответствии с нашим законодательством. Автор или иной обладатель исключительных прав в установленном порядке может обратиться для защиты своих интересов в судебные инстанции.

Одна из основных мер защиты прав — это возмещение убытков, включая упущенную выгоду. Обладатель исключительных прав по своему выбору может требовать от нарушителя или возмещения убытков, или выплаты компенсации в размере от 10 тыс. до 5 млн. рублей при доказанности факта нарушения. Как показывает практика, арбитражные суды обычно принимают к рассмотрению исковые заявления в размере 2 млн. рублей.

Н.С. Гончарова. Курильщик. 1911. 100×81. ГТГ

Что касается уголовного законодательства, то нарушение авторских прав регулируется ст. 146 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей, как и во многих странах, наказание за присвоение авторства, так называемый плагиат, если это деяние причинило крупный ущерб автору или иному правообладателю.

При незаконном использовании объектов авторского права, а равно приобретении, хранении, перевозке контрафактных экземпляров произведения в целях сбыта, совершенного в крупных размерах, применяются, помимо штрафа, различные санкции, вплоть до лишения свободы.

Н.С. Гончарова. Спас. 1910—1911. Триптих. Холст, масло. Центральная часть 132,5×119,5. Правая 132×68. Левая 132×69,5. ГТГ

В последовавших за выступлением Никифорова прениях представитель РАО Наталья Ленева обратила внимание аудитории на то, что многие издательства заключают договоры с музеями на получение разрешения на воспроизведение объектов, находящихся в их собраниях. Музеи в своих договорах пишут, что издательству передаются все авторские права. Издательство из этого делает вывод, что ему больше не надо получать у автора никакого дополнительного разрешения и оно обладает теперь всеми необходимыми правами, а те деньги, которые оно заплатило музею за пользование произведением, являются и авторским вознаграждением создателю произведения. А автор никогда этих денег не получает, и это безусловное нарушение его прав.

Следующий выступавший — юрист-международник, магистр Стенфордского университета Иннокентий Алексеев остановился на том, как музеи могут отстаивать свои интересы: именно этому способствует, как он считает, музейное право Российской Федерации. Весь корпус законов, принятых в этой сфере в последние годы, составляет то, что мы можем обозначить как российское музейное право. Вопрос собственности для музеев стоит очень актуально. Мы не можем говорить о собственности музеев в Российской Федерации в том смысле, в каком мы могли бы об этом говорить в США, где музеи часто являются собственниками, наделенными правами по владению, пользованию и распоряжению произведениями искусства. В России же на сегодняшний момент дела обстоят иначе и права музеев ограничены, они сформулированы исходя из положения музея, который у нас наделен статусом учреждения, то есть на сегодняшний день он не может, по большому счету, заниматься коммерческой деятельностью. Форма собственности на музейные предметы в РФ специфическая, если сравнивать ее с международной практикой, особенно американской. Российские музеи владеют произведениями искусства на правах управления. Что такое «право оперативного управления»? Права владения, пользования, распоряжения присутствуют, но они существуют в ограниченной форме. В США это выглядит совершенно по-другому. Там музей часто наделен правом собственности на те музейные предметы, которые ему передают. В России собственником музейных предметов может быть как государство, так и муниципальное образование, частное лицо, частная компания. Музей в этой ситуации выполняет роль агента, уполномоченного по управлению теми музейными предметами, которые находятся в собственности. Важно понять, что музей может осуществлять целый ряд функций, которые ему переданы собственником на основании права оперативного управления. Существование музея регулируется законом о музейном фонде и музейной деятельности. Ключевым моментом здесь является наличие государственного музейного фонда РФ. Закон о музейном фонде подразделяет его на две большие подгруппы — государственную и не государственную части музейного фонда³. Соответственно правовой режим для каждой из частей различен. Главное, пожалуй, заключается в том, что российские музеи не имеют права самостоятельно даже обмениваться объектами из хранимых ими коллекций, на это необходимо согласование и разрешение вышестоящих инстанций. «Но каждый раз, когда музей приобретает произведение, желательно включать в него пункты с условиями, оговаривающими право на репродуцирование, потому что именно в организации сети музейных магазинов с эксклюзивной продукцией я вижу финансовое будущее для наших музеев. А чтобы оно было успешным, необходимо обязательно во всех случаях урегулировать права на воспроизведение музейных предметов», — подчеркнул в своем выступлении Иннокентий Алексеев.

Н.С. Гончарова. Мать. 1910-е. Холст, масло. 118×102. Пензенская областная картинная галерея

Здесь необходимо заметить, что именно эта позиция российских музеев, которые действительно стараются при покупке произведения непременно включить в договор с художником и пункт о передаче музею права на репродуцирование произведения, вызвала бурную реакцию у наших зарубежных коллег, которые сочли, что этим оказывается беспрецедентное давление на автора и ущемляются интересы его наследников и что со стороны художника правильно было бы не соглашаться на предложение музея, а отослать его в Авторское общество.

Юрист Третьяковской галереи Николай Самарин относительно ущемления интересов наследников высказался жестко, заметив, что и сами наследники нередко нарушают последнюю волю художника. Он сказал, что ему не совсем понятно, насколько согласуются не с законом, а со здравым смыслом, с гражданской позицией и срок в 70 лет, и права наследников, которые могут по своему усмотрению распоряжаться произведениями, созданными их родственником? Есть случаи (совсем недавно в России проходил судебный процесс по такому делу), когда художник завещал не делить оставшиеся в семье после его смерти работы между наследниками. Семья нарушила завещание и раздробила коллекцию, каждый из многочисленных наследников предпочел получить свою долю и распоряжаться ею по своему усмотрению...

Ему ответила уже цитировавшаяся нами выше Н. Ленева (РАО): «Коллекцию картин наследники могут разделить между собой, а вот по поводу наследования авторского права надо смотреть, что написано в свидетельстве о праве на наследование. Как правило, оно делится в равных долях, и как при воспроизведении, так и при использовании конкретного произведения необходимо получить разрешение от всех наследников независимо от того, у кого эта конкретная картина находится в собственности, и независимо от того, как поделена сама коллекция. Авторское вознаграждение, которое будет получено за использование этого произведения, будет делиться в долях, которые указаны в свидетельстве о праве на наследование, и то, что картина находится у какого-то конкретного наследника, не влияет на авторское право в целом. Главное — понимать, что авторское право наследуется так же, как и иное имущество. Когда, например, художник, как и любой из людей, умирает, то по истечении шестимесячного срока наследники получают не только свидетельство о праве на наследование его имущества, но и свидетельство о праве на наследование авторского права — на все его творчество. Если наследников много, то в этом свидетельстве о праве на наследование указываются доли».

В.В. Кандинский. Композиция. 1916. Холст, масло. 66,5×59,5. Тюменский областной художественный музей

Президент Комитета Марка Шагала также возразил Николаю Самарину, заявив, что в случае, когда художник хочет завещать хоть все свои произведения музеям, он может и при жизни это сделать. Наследники же, если в завещании четко и ясно не указано иное, вольны поступать с полученными произведениями, как с другим завещанным им имуществом. А спорные вопросы действительно разрешаются в суде.

Затем слово взяла одна из четырех прямых наследников Марка Шагала — его внучка Мерет Мейер: «Причины, которые нас побудили приехать сюда, думаю, связаны с нашим общим делом, объединившим нас сегодня, — это, прежде всего, уважение произведения. Ведь сотрудники музеев защищают права тех художников, за которых уже некому заступиться. Понятие об авторских правах я, похоже, впитала с молоком матери. Все детство мы наблюдали и за работой нашего дедушки, а также и за напряженной деятельностью нашей матери, которая вела в том числе и дела, связанные с изданиями. Не только любовь к деду, но, прежде всего, чувство ответственности и уважения к его творчеству, которое мы унаследовали от родителей, заставляют нас продолжать деятельность Комитета Шагала. Я точно знаю, что дед не хотел бы, чтобы его произведения появлялись на обложках книг — романов, религиозных, социологических, психологических изданий и т.п., он считал, что его работы должны быть на обложках его собственных книг, каталогов или монографий. Качество репродукций тоже его очень заботило. Шагал всегда очень уважительно относился к чужому труду, сам очень много работал и, конечно, огорчался, когда его произведения воспроизводились искаженно. Всем известно, как трепетно он относился к цвету, к тому, что он называл «химией цвета». Мы полагаем, наша задача — не допускать, чтобы искажался сам образ произведения, неверно передавался цвет, выхватывалась для репродуцирования бессмысленная деталь. Фрагмент произведения тоже необходимо уважать. Кроме того, времена меняются, появляются новые носители, новые идеи. Разве можно было бы раньше предположить, что произведение искусства станет заставкой на экране мобильного телефона или компьютера. Мы стараемся следить за тем, чтобы не снижалось то качество воспроизведения, которое бы удовлетворило Шагала».

В.В. Кандинский. Музыкальная увертюра. Фиолетовый клин. 1919. Холст, масло 59×68. Тульский художественный музей

Формат журнальной статьи не позволяет нам привести здесь все высказывания, прозвучавшие по вопросам, касавшимся воспроизведения работ из музейных собраний, — упоминались и рекламные ролики, и конфетные коробки, и эксперименты с Джокондой и Ван Гогом, подмигивающим с автопортрета. Присутствовавшие на конференции были единодушны: музеи не только могут, но должны защищать произведения из своих собраний.

В дискуссиях приняли участие и представители Агентства по культуре и кинематографии, юристы, журналисты, музейные работники. Все присутствовавшие на конференции также поняли, что любую консультацию по вопросам авторских прав можно получить в Российском авторском обществе, даже когда речь идет о зарубежном художнике. Достаточно адресовать РАО запрос, а оно, со своей стороны, свяжется с авторским агентством той страны, гражданином которой является художник. Есть и волшебные слова — «все права защищены», — которые всегда нужно писать на обложке издания, даже если все в порядке, а тем более, если вы по каким-то причинам не успеваете получить необходимые разрешения или не знаете, где искать автора. Написав это магическое предложение, вы всем заинтересованным лицам ясно даете понять, что уважаете законы и готовы оплатить права...

О втором и третьем днях работы конференции, посвященных экспертизе, мы расскажем в следующем номере этого журнала.

Примечания

1. Хотя не все международные юристы с этим согласны, нам важно знать, что в России музей (см. ст. 36 Закона о музеях) вправе разрешать или запрещать любое использование его произведений, ставших общественным достоянием в некоммерческих или коммерческих целях, в печатной, сувенирной продукции, товарах народного потребления, рекламе.

2. Jean Chatelain. Droits et administration des musées. La Documentation française/École du Louvre, Paris, 1993, c. 412—414.

3. Третий, небольшой сегмент — музейные предметы, не включенные в музейный фонд РФ, — мы сейчас выделять не будем, так как в области авторского права обязательства для музеев любого типа собственности одинаковы.