Главная / Публикации / Марк Лисневский. «Искусство, рожденное Торой»

Глава 4. Стеклянные палитры

Летом 1959 г. архитектор медицинского центра «Адаса» и президент этой организации встретились в Париже с Марком Шагалом и заказали ему витражи для синагоги медицинского центра, расположенного в Иудейских горах, на юго-западе Иерусалима. В своей верхней части стены этой синагоги прорезаны двенадцатью арочными окнами, каждое из которых в высоту — два с половиной метра. Для них-то и было предложено Шагалу создать витражи.

По замыслу художника, витражи должны были выглядеть как светящиеся драгоценные камни. Два года прошло от первых эскизов в гуаши и акварели с последующим изготовлением картонов в натуральную величину до окончательной росписи и сборки стекол. В 1962 г. витражи были завершены.

Как и задумывалось, цветные стекла изменяют окраску дневного света, мерцающие отблески дематериализуют плоскость стен и, таким образом, происходит трансформация всего внутреннего пространства синагоги: оно как бы расширяется вовне и поднимается — но не в реальный, окружающий нас мир, а в ирреальный мир символов, священных текстов, фантастических образов и предметов. В цветных стеклах краска как бы теряет свою материальность и становится чистым цветом, существование которого зависит от пронизывающего его света.

Тема витражей — благословения, полученные от нашего праотца Яакова и от Моше-рабейну двенадцатью коленами, составляющими народ Израиля. Комментатор Торы рабейну Бахья (конец 13 в.) пишет: «В Пятикнижии приводятся пророческие благословения, которые Яаков дал своим сыновьям — родоначальникам колен народа Израиля, а также пророческие благословения Моше-рабейну. Это — начало и конец одних и тех же благословений: там, где остановился Яаков, там, где прекратилось его пророческое видение, — начал Моше, там началось его пророческое видение». Поэтому в композиции витражей включены элементы как благословений Яакова, так и благословений Моше.

Реувен

Благословение Яакова его первенцу начинается так: «Реувен — мой первенец, ты моя крепость и начаток моей силы, избыток величия и избыток мощи! Как вода, стремителен, — нет у тебя преимущества...»¹

Рабейну Бахья так поясняет слова Яакова «нет у тебя преимущества»: Реувен не получит того преимущества, на которое он имел право как первенец — двойной доли в наследстве. Эту долю Яаков вручил Иосе фу, возведя двух старших его сыновей в ранг основателей колен: «Эфраим и Менаше будут мне как Реувен и Шимон»². Реувен не станет первосвященником — это право получил Леви; не его потомку Всевышний даст исключительное право основать царскую династию в народе Израиля — но Давиду, потомку Иеуды. Ибо Реувен «стремителен, как вода». Человек, не умеющий контролировать свои действия и не способный предвидеть последствия своих поступков, не имеет права быть руководителем народа.

Моше-рабейну благословляет колено Реувена так: «Да живет Реувен — но не умирает. И пусть его потомки будут многочисленны»³, желая ему благополучия в земном мире («да живет») и прощения в мире будущем («не умирает»), предвидя, что из колена Реувена выйдет много великих людей.

Как выразил это Шагал художественными средствами?

Основной тон витража — сине-голубой, он весь пронизан гармонией небес и водных просторов. Однако это гармония не статики, а стремительного движения — движения воздушных масс, потоков вод... Гибкие, беспокойные линии свинцовых перегородок, соединяющих стекла, также участвуют в этом движении.

В основе композиции виража — вода, много воды и неба с плывущими рыбами и летящими птицами. Рыбы, мечущие сотни тысяч икринок, — символ быстрого и бурного размножения, летящие птицы — символ преодоления больших расстояний и покорения широких пространств. Мерцающее сияние синего цвета создает впечатление безграничности: безграничности вод, небес и безграничности Всевышнего.

Шимон

Витраж, посвященный Шимону, выдержан в глубоких синих и фиолетовых тонах. В нижней его части — силуэты зданий ночного притихшего города. На его фоне — слова: «Шимон и Леви — братья, к орудиям грабежа они прибегли...»⁴

Это фраза из благословения Яакова, которую великий комментатор Торы Раши объясняет так: чтобы освободить свою сестру Дину, насильно удерживаемую в Шхеме сыном местного правителя, Шимон и Леви вынесли смертный приговор всем мужчинам этого города как соучастникам преступления — и сами исполнили его. Их отец Лаков отнесся к этому крайне неодобрительно.

В основе композиции — три планеты, плывущие в бесконечном пространстве. На темно-красной поверхности Марса, появление которого на небосклоне связывается с надвигающейся войной и физическим противостоянием, прочитывается имя «Шимон».

В верхней части витража — конь, грифоны и летящие птицы с обагренными кровью крыльями.

Моше-рабейну тоже был недоволен коленом Шимона — но уже по другим причинам (об этом рассказывает Тора в книге «Бемидбар», 25:1—4) и потому не дал ему отдельного благословения, а включил его как намек в благословение колена Иеуды. Моше надеется, что Шимон изживет присущие ему отрицательные качества. Осуществилось пророческое благословение Моше так: при разделе Эрец Исраэль между коленами Израиля потомки Шимона получили свой надел внутри надела Иеуды. Впоследствии многие потомки Шимона взяли себе профессию меламеда — преподавателя Торы еврейским детям — и рассеялись по всей Стране Израиля, что отчасти перекликается со словами Яакова: «Разделю их в Яакове и рассею в Израиле»⁵.

Намек на осуществление пророчества — цветущее дерево в левой части витража: это «древо жизни», символ Торы и сокрытой в ней Б-жественной мудрости.

Леви

Потомки Леви не получили земельного удела в Стране Израиля. Зато они стали священнослужителями Всевышнего. Их обязанность — служить в Его Храме, а также быть носителями традиций Торы, учителями всего народа Израиля (Моше-рабейну, получивший Тору на горе Синай, тоже принадлежал к этому колену).

Об этом их предназначении пророчествует Моше: «Твоим установлениям будут учить Яакова, Учению Твоему — Израиль»⁶.

Эти слова отчетливо читаются на фоне скрижалей Завета в самом центре витража.

В колене Леви Всевышний особо избрал потомков Аарона, брата Моше. Аарон — первосвященник, и его потомки — коэны — отмечены более высокой степенью святости, чем остальные левиты. Это о них говорит Моше: «...Возлагают воскурение перед Тобой и всесожжение на жертвенник Твой»⁷.

Фон этого витража — золотой, что символизирует свет Торы. Наверху — шестиконечная звезда, «щит Давида», над ней — имя колена: «Леви». С обеих сторон — фантастические птицы, а ниже два мифических зверя, держащих корзину с плодами Страны Израиля. Это — намек на «бикурим», первые плоды урожая винограда, гранатов, фиников, маслин, инжира, которые вместе с колосьями только что поспевших пшеницы и ячменя приносили в Храм земледельцы, чтобы поблагодарить Всевышнего и прекрасную страну, которую Он подарил народу Израиля, и отдавали в дар коэнам.

В центре композиции — скрижали Завета, а в нижней части витража — свечи, зажигаемые в честь праздничных дней.

Йеуда

Этот сын Яакова и Леи — четвертый по счету — стал родоначальником самого мощного из колен Израиля, по имени которого и сейчас евреи называются иудеями. Самый великий и знаменитый из потомков Иеуды — Давид, родоначальник царской династии в Стране Израиля, завоевавший Иерусалим и превративший его в неприступную крепость, а главное — подготовивший все для строительства Храма (которое осуществил уже его сын, Шломо). Поэтому в композиции витража присутствуют как элементы, относящиеся к пророчествам о колене в целом, так и те, которые имеют отношение к дому Давида и через него — к судьбам всего народа Израиля. Основной тот этого витража — красный. Он символизирует многочисленные победоносные войны, которые вел Давид против врагов народа Израиля, и цвет царской мантии — пурпур. Он также напоминает о благословении Яакова, данном колену Иеуды в целом. Земля этого колена будет славиться виноградниками, как сказано: «Красны будут очи от вина и белы зубы от молока»⁸.

«Белы зубы от молока» — Яаков предсказывает и другой вид богатства, которого удостоится колено: огромные стада овец и коз на горных пастбищах Иудеи.

В верхней части витража — величественная царская корона, украшенная драгоценными камнями и надписью «Иеуда». Под ней — символ Храма: руки коэна, благословляющего народ. Это символизирует связь между еврейским царским домом и присутствием Всевышнего в среде народа Израиля.

В центре витража — вид Иерусалима, а внизу, перед городскими воротами, изображен огромный лев, охраняющий священный город, — эмблема колена Иеуды.

Яков так обратился к своему сыну: «Иеуда, тебя будут восхвалять твои братья. Твоя рука — на загривке врагов твоих. Поклонятся тебе сыны отца твоего!..» И далее: «Не отойдет скипетр от Иеуды, и законодатель — из его потомков, пока не придет Шило, ему — повиновение народов»⁹.

Несмотря на то, что первым царем Израиля был Шауль из колена Биньямина, его царствование было недолгим — всего два года, а затем царем был избран Давид, потомкам которого Всевышний даровал исключительное право на царство в Израиле. И тот факт, что всех евреев, потомков Яакова, называют, как было уже упомянуто, иудеями, свидетельствует об осуществлении пророческого благословения о том, что Иеуда превзойдет всех своих братьев.

Испокон веков и до наших дней величайшие авторитеты Торы — «законодатели» — ведут свое происхождение от колена Иеуды. Да и сам Машиах, которого с таким нетерпение ждет наш народ, — тот самый Шило, о котором упоминает праотец Яаков, — будет потомком Иеуды.

Звулун

Колено Звулуна получило удел в Нижней Галилее, в который входила, в частности, чрезвычайно плодородная Изреэльская долина. Однако об источнике материального благополучия этого колена Лаков говорит так: «Звулун у берега морей будет жить и у пристани корабельной, а предел его — до Цидона»¹⁰.

Потомки Звулуна занимались приносившей большие доходы заморской торговлей. На это же происхождение благополучия Звулуна указывает благословение Моше: «...Ибо изобилие морей даст им питание и сокровища, скрытые в песке»¹¹.

«Изобилие морей» — богатейшие уловы рыбы, а «сокровища, скрытые в песке» — производство дорогой стеклянной посуды, в котором использовался песок.

Кстати, поскольку из-за этого у потомков Звулуна не оставалось времени для занятий Торой, они заключили следующее соглашение с коленом Иссахара: для того, чтобы Иссахар мог без помех посвятить себя изучению Торы, Звулун будет полностью обеспечивать все его материальные потребности, а взамен получит часть духовных заслуг Иссахара. «Союз Звулуна и Иссахара» вошел в поговорку: он означает своего рода контракт между человеком дела и знатоком Торы, когда первый берется материально поддерживать второго, а тот отдает первому часть своих заслуг в изучении Торы.

«Радуйся, Звулун, выходя [в путь], а Иссахар — сидя в шатре своем»¹². Так благословляет их Моше-рабейну. Соответственно, мы видим в нижней части этого витража изображение идущего по морю парусного судна, выше — двух плывущих навстречу друг другу огромных рыб, а еще выше — надпись «Звулун».

Стекла витража переливаются оттенками красного цвета: это заходящее за горизонт солнце окрашивает своими лучами небеса и воды.

Иссахар

Это колено получило свой удел по соседству с коленом Звулуна, к юго-западу от Кинерета, — плодородную землю, где произрастали и виноградные лозы, и разнообразные фруктовые деревья, где были прекрасные пастбища, на которых паслись бесчисленные стада, и живописные поселения в окружении масличных рощ... Все это отображено на витраже, посвященном Иссахару и выдержанном в сине-зеленых тонах.

Но, как уже было сказано выше, не только этим было богато колено Иссахара. Его главное богатство было духовным, полученным в заслугу за углубленное изучение Торы: не случайно именно из колена Иссахара происходили выдающиеся мудрецы, исследователи Торы, многие главы Санедрина — высшего религиозного и законодательного органа народа Израиля. В центре витража — белоснежный шатер. На нем начертаны слова благословения, которое получило это колено: «Иссахар — осел кряжистый, лежащий на меже, увидел, что хорош покой, а землю — что она отрадна, и нагнул плечо, чтобы нести тяжелый груз, и стал отрабатывать долг».

Иссахар увидел, как хорош мир, как прекрасна земля, — но из любви к Торе «нагнул плечо, чтобы нести тяжкий груз»: взвалил на себя труд учения и толкования Торы...

«...И стал отрабатывать долг»¹³ — свой долг Звулуну, то есть стал столь интенсивно учить Тору, чтобы доля заслуги в этом, предназначенная Звулуну, оказалась значительной.

Дан

Основной тон витража — темно-синий. В центре — светильник с тремя горящими свечами, основание которого обвила змея. Большое яркое пятно от света свечей резко контрастирует с общим холодным колоритом витража. Внизу, справа, на фоне ночных гор и спящих селений — настороженные сбившиеся в табун кони. Над светильником — фантастический получеловек-полузверь, одной рукой грозно вздымающий оружие, а другой тянущийся загасить свечу; рядом — рыба с мечом. Это — языческие символы, намекающие на филистимлян (плиштим) — извечных врагов еврейского народа, угрожавших и с моря, и с суши и стремившихся загасить свет иудаизма. В верхней части витража — грозные силуэты красных и черных птиц. Над ними — слова благословения Яакова, объясняющие содержание витража: «Дан будет судить народ свой как одно колено Израиля»¹⁴. Раши объясняет эти слова: в колене Дана родится богатырь Шимшон (Самсон), который будет судьей всего Израиля и начнет освобождать свой народ от гнета филистимлян.

Далее Яаков говорит: «...Будет Дан змеей на дороге, аспидом на пути, жалящим в ногу коня, — и свалится его всадник назад! На помощь Твою уповаю, Г-сподь!»

Он предсказывает, что Шимшон будет бороться с филистимлянами в одиночку, прибегая к военной хитрости, к тем приемам войны, которые мы называем партизанскими: внезапным нападениям и стремительным отступлениям в недоступные уголки страны.

«На помощь Твою уповаю, Г-сподь!»¹⁵ — воскликнул Яаков, когда перед ним возникло пророческое видение: пленный и ослепленный Шимшон вращает в темноте огромный жернов. И это восклицание почти в точности повторил Шимшон перед своей героической смертью, когда он обрушил своды огромного дворца, похоронив под ними и себя, и множество врагов.

Способность выстоять в самых неблагоприятных условиях и бесконечная вера во Всевышнего — этим Яаков благословил Дана и его потомков.

Гад

Благословение Яакова Гаду звучит на иврите, словно заклинание: «Гад гдуд йеудэну вэ hy ягуд акев — Гад направит отряды и возвратится по своим следам»¹⁶.

Еще до того, как народ перешел реку Иордан и вступил в страну Кнаан, колено Гада попросило Моше выделить ему земли на восточном берегу реки, потому что обнаружило там обширные пастбища для скота. Таким образом, колено Гада взяло на себя обязанность быть для остального народа заслоном от врагов, нападающих с востока. Предвидя это, Яаков дал такое благословение этим своим потомкам: чтобы все войны, которые они будут вести, были победоносными и чтобы все отряды Гада возвращались из походов в полном составе, без потерь.

Соответственно темой витража, посвященного этому колену, Шагал выбирает тему войны. На темно-зеленом фоне пастбищ — коричнево-красные пятна крови, пролитой врагами. Напряженные цвета витражных стекол, линии, графика свинцовых полос арматуры витража — все построено на контрастах и создает ощущение постоянного движения. В левой его части — изображение стен и башен пограничной крепости, подвергшейся нападению. В центре — фантастические чудовища, крылатые драконы и змеи, скрещение копий и мечей — символы военного противоборства.

В верхней части витража — обагренные кровью щиты, мертвые и раненые птицы, везде смерть и ужас войны. Но на щитах колена Г ада прочитываются пророческие слова благословения Яакова, и уже пробиваются лучи света в ознаменование конечной победы.

Ашер

В благословении Моше колену Ашера предсказывается: «Благословен среди сынов Ашер, да будет желанен братьям своим — окунающий в масло свою ногу»¹⁷.

Земли колена Ашера находятся на крайнем севере страны — в районе, исключительно благоприятном для произрастания оливковых деревьев. Как говорит Раши, масло там течет, «как из родника». И поэтому Ашер «желанен братьям своим»: они охотно обменивали производимое им оливковое масло на зерно и плоды своего урожая. Это масло самого высокого качества поставлялось в Иерусалимский Храм и славилось не только в Стране Израиля, но и за ее пределами. На это намекает изображенный в центре нижней части витража горящий храмовый семисвечник (менора), а слева от него — большой кувшин с оливковым маслом, необходимым для зажигания меноры. В центре витража — орел с распростертыми крыльями, голова его увенчана царской короной. Ниже, на развевающейся ленте, — слова из благословения Яакова: «От Ашера — его тучный хлеб, и он будет поставлять царские яства»¹⁸.

Наверху — летящая голубка с оливковой веткой в клюве, символ еврейского народа. Олива, дающая масло для светильников, олицетворяет свет храмовой меноры, расходящийся по всему миру, свет Б-жественной мудрости.

Нафтали

Основной тон витража — золотисто-желтый. В его нижней части — лежащий олень. Все вокруг — холмы и долины, сады и селенья — залито ярким солнечным светом. Справа — большое оливковое дерево, отягощенное плодами. Летящая птица в верхней части витража дает ощущение движения, преодолевающего состояние блаженного покоя.

Олень — эмблема колена Нафтали. Так сказал о нем Лаков: «Нафтали — олень быстрый, прекрасны речи его»¹⁹.

Нафтали — образец служения Всевышнему, готовности немедля исполнить любые заповеди. Его имя имеет общий корень со словом «леhитпалель» — «молиться», а вернее — возобновлять свою связь со Всевышним.

Почему Нафтали сравнивается с бегущим оленем? «Бежать» на иврите — ларуц, и от того же корня — слово рацон («воля», «стремление»). Основная черта этого колена Израиля — сила воли, страстное желание достичь цели и преодолеть все препятствия, стоящие на пути. Это — целенаправленное движение, стремление во что бы то ни стало приобрести нечто новое, что до сих пор было недоступно.

Однако на витраже олень изображен спокойно лежащим, а не бегущим. Что это означает? Что хотел нам сказать этим художник? Ответ содержится в том благословении, которое дал колену Нафтали Моше-рабейну: «Нафтали, удовлетворенный и полный благословением Г-спода, запад и юг — наследуй!»²⁰ Это благословение — двойное. Природа человека такова, что чем он богаче, тем больше хочется ему иметь еще и еще. Нафтали унаследовал исключительно плодородные земли около Кинерета, на которых созревают самые вкусные плоды во всей Стране Израиля, и к тому же — раньше, чем где бы то ни было. И вот — вместе с пророчеством о таком уделе Нафтали получает предписание быть довольным своим материальным достатком и не тратить силы на попытки еще более умножить свое богатство.

А почему здесь же изображен летящий орел?

Ответ на этот вопрос дает рабейну Яаков бен Ашер (Бааль а-турим), живший в XIII веке. Если, пишет он в одном из своих комментариев, взять первые буквы трех слов, с которых начинается благословение, данное Моше колену Нафтали, получается слово нешер, «орел» — другой символ готовности исполнять волю Всевышнего. Как сказано в мишне: «Будь... легок, как орел, быстр, как олень... чтобы исполнить волю твоего небесного Отца»²¹.

В образах летящего орла и лежащего оленя Шагал в аллегорической форме показывает взаимосвязь благословений Яакова и Моше, данных им потомкам Нафтали.

Йосеф

Йосеф — первенец Рахели, любимой жены Яакова, женитьбу на которой ему пришлось отрабатывать долгих четырнадцать лет. Пророк Яаков знал, что Машиах бен Йосеф — потомок именно этого сына — придет раньше Машиаха бен Давида и будет воевать со злейшими врагами еврейского народа — потомками Эсава.

Двум сыновьям Йосефа, Эфраиму и Менаше, Яаков дал особое благословение еще раньше, чем благословил собственных сыновей, как бы усыновив их и возведя в ранг родоначальников колен вместо их отца Йосефа. Тем самым Яаков дал ему двойную долю в наследстве — как полагается первенцу.

Яаков, а позже Моше-рабейну, благословили Йосефа совершенно особым образом. В отличие от благословений, полученных остальными братьями, пожелание материального благосостояния отходит на второй план по сравнению с той высокой целью, что стоит перед Йосефом: копить физические и духовные силы для последней, решительной схватки с врагами Всевышнего.

Вот что сказал ему Яаков: «Древо плодоносящее — Йосеф, древо, плодоносящее над родником, ветви его простираются над стеной! И преследовали его, и сражались [с ним], и ненавидели его метатели стрел — но остался его лук твердым, мощными — мускулы его рук с помощью могучего [Б-га] Яакова, и потому стал он пастырем, твердыней Израиля»²².

А вот начало благословения Моше-рабейну, перекликающееся с благословением Яакова: «Благословлена Г-сподом земля его дарованием росы от неба и [водою] от бездны, лежащей внизу, и дарованием плодов от солнца, и дарованием плодов от луны и от вершин гор древних, и дарованием от холмов вечных, и дарами земли, и того, что наполняет ее...»²³ Как изобразил это все Шагал?

Общий тон витража — гармония золотых и оранжевых тонов. В правой половине — многочисленные стада, пасущиеся в долинах, а в левой — почти на всю высоту оконного проема — изображение огромного ветвистого дерева с мощным узловатым стволом, в кроне которого плоды и гнездящиеся птицы. Над деревом, в овальной рамке, крупными буквами: «Иосеф». Рядом — лук со стрелой, символизирующий молитву: чем сильнее мы оттягиваем на себя тетиву — тем дальше летит стрела, чем глубже источник молитвы в сердце — тем выше взлетает она в небеса.

В верхней части витража — намек на Машиаха из дома Йосефа: руки, держащие тот самый «великий шофар», на трубный звук которого соберутся со всех концов земли изгнанники народа Израиля.

Биньямин

Потомки Биньямина — младшего сына Рахели — получили земли в центре страны. На границе его владения и удела Йеуды — город Иерусалим, причем храмовый жертвенник — на территории Биньямина. Последний удостоился этого потому, что он — единственный из сыновей Яакова — родился в Эрец-Исраэль. Кроме того, он не участвовал в продаже Йосефа в рабство, а также постоянно находился при отце, заботясь о нем.

На наследие Биньямина намекает благословение Моше-рабейну: «Любимый друг Г-спода будет жить в уповании на Него — и в высях Его обитать»²⁴. Последние слова — намек на Храмовую гору, место соединения материального и духовного миров.

В центре витража, на фоне пересекающихся многоцветных кругов — сине-фиолетовый с вкраплениями других цветов мистический треугольник со всевидящим оком, символическое изображение Б-жественного провидения, а большая корзина с первыми плодами земли Израиля в правой нижней части витража — приношение в Храм в знак благодарности за богатый урожай, посланный Всевышним. Слева — Золотой Иерусалим.

Но почему на переднем плане — хищный зверь с растерзанной добычей? Это намек на пророчество Яакова: «Биньямин — хищный волк: утром съест поживу, а вечером разделит добычу»²⁵.

О ком сказал это Яаков?

Раши объясняет, что это — намек на первого царя Израиля, Шауля, происходившего из колена Биньямина. Он вступил на царство в исключительно трудное для Израиля время и утвердил свою монархию в жестокой борьбе с внешними врагами, со всех сторон грозившими Стране Израиля.

Витражи Марка Шагала — это живопись на стекле, основанная на принципе смыслового цвета и трансформации изображения. В пророческих видениях-благословениях Яакова и Моше-рабейну исторические события, пространство и время спрессованы в единую картину чудесной судьбы еврейского народа. Именно эти благословения постарался Шагал перевести в художественные образы. Используя все возможности, которые предоставляет изобразительное искусство — символы, аллегории, смысловой цвет, шрифты и многое другое, — Шагал приходит к созданию многослойной синтетической картины, отражающей осуществление пророчеств Торы. Прозрачное тонкое двухмерное стекло каждого из двенадцати арочных витражных окон заставляет художника выстраивать композицию по вертикали — так, чтобы все ее планы находились в одной плоскости.

Формы предметов, растений и живых существ на витражах Шагала узнаваемы, но в то же время воспринять изображенное как чисто природные формы, принадлежащие этому миру, не позволяют пластическая деформация предметов и символический цвет (золотой город, синий осел, зеленая менора).

Единый цветовой фон каждого из витражей, отсутствие перспективы и пространственных связей между деталями композиции, а так-же надписи, находящиеся в той же плоскости, что и изображение, объединяют «землю» и «небо». Они еще более отдаляют зрителя от традиционного восприятия произведения изобразительного искусства как «окна в мир». Помимо своей воли зритель проникается ощущением, что окно здесь открывается не в окружающий нас мир, но в мир Торы, в мир Б-жественных благословений и пророчеств, в мир святости и надежды на грядущее освобождение...

Яркие цветовые пятна, свободно выходящие за контуры форм, графика линий и свинцовых перегородок, соединяющих отдельные стекла внутри витража, выявляют ритмичность композиции и рукой большого мастера преобразуются в светоносное панно, в котором все элементы объединяются в единый драгоценный кристалл, имя которому — иерусалимские витражи Марка Шагала.

Примечания

1. Берешит, 49:3—4.

2. Берешит, 48:5.

3. Дварим, 33:6.

4. Берешит, 49:5.

5. Берешит, 49:7.

6. Дварим, 33:10.

7. Там же.

8. Берешит, 49:12.

9. Берешит, 49:8, 10.

10. Берешит, 49:13.

11. Дварим, 33:19.

12. Дварим, 33:18.

13. Берешит, 49:14—15.

14. Берешит, 49:17.

15. Берешит, 49:17, 18.

16. Берешит, 49:19.

17. Дварим, 33:24.

18. Берешит, 49:20.

19. Берешит, 49:20.

20. Дварим, 33:23.

21. Пиркей авот. 5:20.

22. Берешит, 49:23.

23. Дварим, 33:13—16.

24. Дварим, 33:12.

25. Берешит, 49:27.