ГЛАВНАЯ
БИОГРАФИЯ
ГАЛЕРЕЯ КАРТИН
СОЧИНЕНИЯ
БЛИЗКИЕ
ТВОРЧЕСТВО
ФИЛЬМЫ
МУЗЕИ
КРУПНЫЕ РАБОТЫ
ПУБЛИКАЦИИ
ФОТО
ССЫЛКИ ГРУППА ВКОНТАКТЕ СТАТЬИ

Главная / Публикации / Марк Шагал. «Об искусстве и культуре»

Единство — залог спасения1. Речь, произнесенная на конференции Комитета еврейских писателей, художников и ученых в Нью-Йорке, февраль 1944 года

«Единство» («Эйникайт») — так назывался нью-йоркский журнал на идише, выходивший раз в две недели в годы Второй мировой войны. В этом издании публиковались статьи о Шагале, да и сам он несколько раз выступал на его страницах со статьями и заметками. Среди нью-йоркских евреев было не так много убежденных коммунистов, и, стремясь усилить свое культурное влияние, коммунисты старались привлечь к себе как можно больше сочувствующих из рядов левых и либеральных культурных деятелей, при этом особое внимание уделялось писателям и художникам. Символ «единство», играющий важную роль в этом движении, был продолжением идей Народного фронта во Франции конца 1930-х. Призыв к единству был для евреев особенно важен в те мрачные годы, когда буквально каждый день приносил новые ужасающие известия о жертвах Холокоста. В начале Второй мировой войны московская газета на идише «Дер эмес» («Правда») сменила название на «Эйникайт» («Единство»). Она стала главным печатным органом Еврейского антифашистского комитета, созданного в Москве в 1942 году, целью которого была мобилизация евреев всех стран на борьбу с фашизмом. Антифашистский комитет призывал также всемерно поддерживать Советский Союз в его справедливой войне с общим врагом. Этот комитет был единственной независимой еврейской организацией в сталинской России и главной объединяющей трибуной для всех советских евреев. В ответ на это в Нью-Йорке был создан Комитет еврейских писателей, художников и ученых, почетным президентом которого стал Альберт Эйнштейн, а президентом — пишущий на идише прозаик Шолом Аш. Немецкий писатель Лион Фейхтвангер и Марк Шагал были членами правления этого комитета.

В разгар войны, в сентябре 1943 года, два представителя Московского еврейского антифашистского комитета приехали в Нью-Йорк: председатель комитета и старый знакомый Шагала — директор московского Государственного еврейского камерного театра Соломон Михоэлс и замечательный еврейский поэт, пишущий на идише, Ицик Фефер, слагавший простые, но звучные стихи (вероятно, он был также агентом НКВД). Хотя из-за антисоветских настроений в кругах говорящей на идише культурной нью-йоркской элиты приезд этих деятелей старательно замалчивался, жители Америки встретили их с энтузиазмом. Видимо, сказывались и ностальгия по родине, и доверие — возможное лишь на расстоянии — советской пропаганде, и благодарность Стране Советов, которая спасла от нацизма по меньшей мере полтора миллиона евреев. На конференции звучали призывы к единству, и «единство» стало знаковым словом для поддержки левых сил. На этой волне и был основан нью-йоркский журнал «Эйникайт».

* * *

Подобно тому как художник, создавая произведение искусства, невольно прибегает к важнейшим формам, так и целый народ должен придерживаться важнейших направлений, которые и придают жизни смысл.

Подобно тому как истинное искусство всегда устремлено вперед — так и нация зачахнет, если не припадет к живому, устремленному в будущее источнику.

Что сделало в свое время великими таких признанных у себя на родине мастеров, как Домье, Курбе, Сезанн, Бодлер, Толстой, Пушкин, Горький, Мусоргский, Менделе, Перец, Шолом-Алейхем? Они всем сердцем, и душой и телом, были устремлены вперед — они пролагали новые пути в искусстве своего времени.

Мы, евреи, независимо от временных напастей, до последнего времени были особой нацией — и постепенно ослабели. Чудо хасидизма — причина бурного всплеска народной поэзии, фантазии, религии — со временем выдохлось. Последующие увлечения — расцвет идишской классической литературы и политическая борьба народных партий, некогда разделившая надвое еврейские улочки, — все это тоже постепенно отошло в прошлое.

В европейском христианском мире точно так же зарождались и исчезали новые художественные направления — так было, например, во Франции после столетних героических попыток сказать новое слово в искусстве. В конце концов ослабленный организм народа оказался бессилен перед микробом фашизма с его уродливой войной. Остальной, христианский, мир кое-как оправился после этого и понемногу заново обживается в своем старом доме. Но мы, евреи — народ со странным представлением о внешней форме, — остались по большей части в старом мире2, где и не было никаких форм. Так что этот страшный микроб напал не только на ослабленное тело нашего народа, он поразил и саму нашу душу.

Враг, насмехаясь, называл нас «глупой нацией». Он, видимо, думал, что, как только начнется резня, мы, евреи, в великом горе поднимем великий стон, к которому присоединятся христианские гуманисты. Но даже спустя два тысячелетия после торжества христианства — говорите что хотите — их сердца, за редким исключением, остались холодны...

Тем временем взошло новое солнце, красное как кровь и полное жизни, — великая Революция в Советской России. Мир смотрит на восход, пронзительный красный цвет которого приводит врага в неистовство. Не это ли солнце нашей надежды? Евреи будут всегда благодарны ему.

Какая еще страна спасла полтора миллиона евреев от Гитлера и разделила с ними последний кусок хлеба? Какая еще страна искоренила антисемитизм? В какой еще стране для евреев создали целый автономный регион и предложили там жить?3 Все это и многое другое ложится солидным грузом на чашу весов истории.

Мы, евреи, не создали и не сможем вновь создать ничего существенного, пока рассеяны по всему миру, и не просто рассеяны, но лишены [идеологически] воли, пока мы не воссоединимся с сердцем нашего народа и не пересмотрим весь наш жизненный путь с начала и до конца. Я не могу и не хочу вдаваться в политику. Достаточно будет, если я просто выскажу свое мнение как художник, потому что краски — не единственный наш материал, сама жизнь — материал для искусства.

Сегодня, когда все замкнулись каждый в четырех стенах, когда ум с сердцем не в ладу, мы неспособны ничего придумать и создать. Как это исправить? Слушать пульс народа — каждый день, вчера, и сегодня, и завтра. Только слепой не заметит, где бьется сегодня этот пульс и чей это пульс. Это, прежде всего, великая страна, страна-созидательница, ведущая освободительную войну, — там, бок о бок с другими народами, сражаются наши еврейские герои — воины и партизаны. Это и упорные жители кибуцев (в Палестине)4, и отважные евреи из польских гетто, поднявшие восстание, те, кому удалось выжить, а также другие бойцы. Они призывают нас брать с них пример в их единстве, и это будет началом нашей новой истории.

Два великих еврея недавно прибыли к нам издалека, чтобы ободрить нас и обратиться к нам с призывом. [На какое-то время] здесь словно стало светлее, но они уехали, и снова сгустился мрак. На самом деле мы уже не идем по старому пути, роли изменились. Любавичский или Гурский ребе5 сейчас уже не имеют такого большого влияния, как это было когда-то. Еврейские партизаны и первые поселенцы [на земле Израиля] поют разные песни. Они — наши новые хасиды.

Михоэлс и Фефер прибыли сюда, чтобы призвать нас к борьбе. Мы хотим жить, и мы будем жить — такими были их слова. И хотя враг уничтожил несколько миллионов евреев, однажды он сойдет с ума, столкнувшись с нашей новой, обновленной сущностью, которой не сможет уничтожить. Когда мы объединимся, ему нас уже не одолеть. Мы, евреи, скорбим о потерях, их количество ужасает, но давайте не забывать и о нашем «качестве». Сегодня объединение — лучшее средство спасения еврейского народа. В наши дни, после случившейся катастрофы, это лучшее лекарство для всех стран и народов мира.

Я представляю себе такую картину: где-то далеко отсюда, в далекой стране, захваченной врагом, лежит в земле мой отец — простой рабочий, — он всю жизнь безропотно трудился в поте лица и молчал. Зато у меня, благодаря ему, есть «говорящие» руки, и я не могу молчать.

Я вижу: художники христианских народов хранят молчание — разве мы слышали от них хоть слово протеста? Они даже о себе не беспокоятся, а уж наша еврейская жизнь их и подавно не волнует.

Но часто я думаю вот о чем. Почему меня попросили выступить, зная, как я обеспокоен тем, что люди — и близкие, и дальние — слишком мало обращают внимания на смысл сказанного. По-видимому, нужны слова более действенные. Призыв к единству — это призыв к действию. Новая, объединенная еврейская жизнь начнет новую главу в истории евреев.

И если кто-то не откликнется на призыв к единству — сомневающиеся, спорящие друг с другом и сами с собой, — значит, им дела нет до судьбы народа.

Не случайно призыв к единству доносится из страны великой Революции — это послужит началом нашей собственной, внутренней «еврейской революции».

И я желаю счастья всем нам, здесь присутствующим.

Примечания

1. Перевод на английский с идиша. Впервые опубликовано в 1944 г. в февральском номере журнала «Эйникайт» — печатном органе Американского комитета еврейских писателей, художников и ученых (Eynikeyt, New York, February 15, 1944).

2. Имеется в виду Восточная Европа.

3. Еврейская автономная область на Дальнем Востоке, с центром в городе Биробиджане, была попыткой создать автономное еврейское «государство» в составе Советского Союза. Эту идею поддерживали просоветски настроенные евреи в США, которым ближе была идея еврейского государства, основанного на идишской культуре, нежели на ивритской.

4. Смелое высказывание о сионизме, который не был принят в левой среде. См. примеч. № 115.

5. Главы двух хасидских династий.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

  Яндекс.Метрика Главная Контакты Гостевая книга Карта сайта

© 2024 Марк Шагал (Marc Chagall)
При заимствовании информации с сайта ссылка на источник обязательна.