Главная / Публикации / Юлия Степанец. «История создания литографий и витражей Марка Шагала из серии "12 колен Израиля"»

Юлия Степанец. «История создания литографий и витражей Марка Шагала из серии "12 колен Израиля"»

Среди экспонатов, хранящихся в Музее Марка Шагала в Витебске, большой интерес представляют литографии Марка Шагала из серии «12 колен Израиля». Эти графические листы были подарены музею владельцем галереи графики Шагала в городе Майлен (Швейцария) Гюнтером Коматски и имеют следующие названия: «Колено Симеона», «Колено Дана», «Колено Завулона», «Колено Гада», «Колено Иссахара», «Колено Неффалима», «Колено Иуды», «Колено Вениамина», «Колено Рувима», «Колено Левия», «Колено Асира», «Колено Иосифа». Одновременно с литографиями музею была подарена книга «Витражи Иерусалима», изданная в 1962 г. во Франции. Она рассказывает о работе знаменитого художника над витражами для синагоги Медицинского центра Хадасса в Иерусалиме, по эскизам к которым и была создана эта серия литографий.

Автором текста книги «Витражи Иерусалима» является Жан Лемьер, автором фотографий, представляющих Марка Шагала за работой — известный фотограф Изис. В книгу были также помещены две оригинальные литографии — «Фронтиспис» и «Подсвечник», которые сейчас можно увидеть в экспозиции Музея Марка Шагала.

Серия литографий «12 колен Израиля» была отпечатана, как и большинство работ Шагала, в мастерской Фернана Мурло. Художник все время усложнял технические приемы, экспериментировал как с материалом, так и с цветом. В работе ему помогали граверы Шарль Сорлье и Георгий Сагорин.

Марк Шагал прожил почти сто лет, 80 из которых создавал свой фантастический мир, полный библейских легенд, людей и вещей, окружавших его. Он перемежал сказку с действительностью, прошлое с настоящим. Шагал очаровывал всех поэтичностью своих работ, нежностью и фантастичностью изображения.

С конца 1950-х годов Шагал делает много витражей для католических соборов, кирх, синагог и других публичных зданий во Франции, Италии, США, Израиле, Швейцарии, Великобритании.

Эскизами для витражей служили шагаловские рисунки. Стекло выполнялось ручным способом на специализированной фабрике в Ла-Верери-де-сен-Джюс-сюр-Луар в соответствии с инструкциями Шагала по цвету. Для изготовления цветного стекла применялись кислота и двойной слой краски, благодаря чему достигалась передача тончайших цветовых нюансов и градаций. Это придавало витражам Шагала уникальную самобытность и живость. Обычно Шагал заканчивал работу над окнами лично, часто работая в течении нескольких месяцев в реймской мастерской.

Одной из самых известных работ Шагала в Израиле являются витражи в синагоге иерусалимской больницы Хадасса в предместье Эйн-Карем. В синагогу приходят не только верующие больные, но и обычные люди, которые хотят увидеть одно из величайших творений великого мастера, которое неподвластно времени.

Решение о создания проекта витражей для синагоги было принято в июне 1959 г., когда доктор Мириам Френд и архитектор Джозеф Ньюфелд, автор проекта медицинского центра Хадасса, остановились в Париже перед отъездом в Иерусалим для того, чтобы увидеться с Шагалом. После утверждения темы художник приступил к работе с энтузиазмом и усердием, которые не покидали его до самого ее завершения.

Увлекшись этой работой, Шагал посвятил ей следующие два года. Законченная работа была представлена на выставке в Париже, где экспонировалась с июня 1961 по февраль 1962 гг. Затем витражи уже навсегда были установлены в синагоге при участии Шагала и сотрудничавшего с ним художника по стеклу Шарля Марка.

Расположенная на Иудейских холмах на западе Иерусалима синагога была построена в форме прямоугольника. Для ее освещения (как физического, так и духовного) было сделано 12 окон, заполненных витражами. Каждый из витражей был решен в одном из четырех основных цветов — синем, красном, зеленом и желтом с использованием разных оттенков.

Шагал представлял себе синагогу как «венец», венчающий «еврейское царство», окна — как драгоценные камни полупрозрачного пламени. Над эскизами для витражей Шагал трудился по 12 часов в сутки. Он всегда стремился к совершенству. Как вспоминал Шарль Марк, Шагал иногда говорил ему: «Шарль, давайте сделаем шедевр»¹. В то же время, работая над витражами Хадасса, Шагал считал, что его обижают как художника. Ему казалось, что для его работ отвели слишком маленькие проемы.

Первоначально эскизы витражей были сделаны в виде карандашных набросков, затем — рисунков тушью. Следующим этапом стали наброски акварелью и гуашью в сочетании с коллажем. Каждый раз Шагал уточнял рисунок и добавлял что-то новое.

Первыми карандашными набросками были символические изображения каждого из колен Израиля. Именно эти наброски и послужили отправной точкой для создания эскизов витражей и при более тщательной разработке на последующих этапах работы существенных изменений не претерпели.

Вот один из самых первых набросков — мистический семисвечник, отбрасывающий свет на Скрижали Заветов, которые как бы поддерживают небо над городом и людьми Земли обетованной. На скрижалях написаны слова первых семи заповедей. На другом наброске мы видим один из вариантов темы, посвященной колену Неффалима. Здесь изображены райское дерево жизни и таинственная птица, нападающая на лань (символ колена Наффалима), которая лежит у подножия холма с рядами домов.

Следующий набросок изображает льва — традиционный символ колена Иуды, который припал к земле перед стенами священного города Иерусалима. Племя Иуды было очень могущественным, оно получило первенство во времена царствования Давида и сыграло большую политическую роль в истории существования израильского племенного союза. Может быть поэтому на витраже, посвященном колену Иуды, мы видим, как сверху как бы льется чистый свет. Две руки благословляют царской короной избранное колено Иуды.

В июле 1959 г. Шарль Марк и его жена взяли образцы стекла в Иерусалим на место для изучения влияния света на цвет, на пространство внутри стекла, ориентируясь на слияние витражей с архитектурой в одно целое. «То, что вы видите — это верх совершенства, — говорил Шарль Марк. — Это что-то среднее между идеями Шагала, его образцами окон и истиной ясного и сильного света этой страны. После трех недель в Израиле, завершив пребывание в этой стране, где земля прижимается сверху небом, где небо падает на землю, я могу обозначить главную идею и специфику деталей для каждого окна. Эта часть работы требует своего рода слепого ныряния, и я всегда нахожусь в страхе перед этим»².

В мае 1960 г. Марк Шагал скомплектовал четыре образца панелей для окон Рувима, Завулона, Гада и Иосифа. Каждое из окон было решено в каком-либо одном цвете (голубом, красном, зеленом и желтом). Позднее именно такой дизайн сделал более интенсивными цвета каждой из четырех сторон синагоги. Этот дизайн Шагал придумал специально для Израиля, учитывая специфику этой страны, которую он посетил в 1932, 1952 и 1957 гг.

В начале октября 1960 г. Шагал прибыл в Реймс, в ателье Жака Симона, и остался там до конца апреля следующего года, исключая две короткие поездки в Прованс и Швейцарию. В ателье Симона Шагал создал атмосферу доверия и сотрудничества, что очень поддерживало всех. Он строго придерживался режима и подчинял одинаковым правилам и дисциплине и себя, и мастеров, с которыми работал на равных.

Все время Шагал работал под записи музыки Моцарта или Шуберта. Мало-помалу цвета достигали внутренней гармонии, и стены приобретали жизненный свет и равновесие. Сам Марк Шагал так писал о своей работе: «Витраж кажется очень простым делом: материалом является сам свет... Что должен я придать земле Всевышнего, огню Всевышнего, листве, древесной коре, свету! Быть может, воспоминания об отце, о матери, о детстве, о моем народе на протяжении тысячелетий... Быть может мое сердце... И еще нужно смирится перед материалом, покориться. Художник в меньшинстве в состязании с природой. Удача сопутствует ему лишь тогда, если он умеет покоряться. Когда я иллюстрировал Библию, я приехал в Израиль и нашел там свои материалы — свет и землю».

12 витражей синагоги символизируют 12 колен Израиля: Симеона, Иссахара, Завулона, Неффалима, Асира, Гада, Рувима, Иуды, Дана, Левия, Иосифа и Вениамина. Все они были сыновьями Иакова — праотца племенного союза. Иаков назвал себя Израилем, а его 12 сыновей возглавили отдельные племена (или колена), вошедшие в союз.

В Библии о сыновьях Иакова, за исключением Иосифа, говорится мало. Как пишет философ Густав Гече, имена жен и детей Иакова связаны с животным миром: Лия — буйволица, Рахиль — овца, Иуда — рычащий, как лев, Иссахар — мослатый осел, Дан — змей, Неффалим — быстроногий лось, Вениамин — хищный волк и т.д.³.

Открывает цикл витраж, посвященный колену Рувима. Это старший сын Иакова и его первой жены Леи. Он утратил предназначенное ему наследство, так как осквернил ложе служанки Рахели, наложницы Иакова и матери Дана и Неффалима. Он отговаривал своих братьев убить Иосифа. «Рувим, первенец мой! Ты — крепость моя и начаток силы моей, верх достоинства и верх могущества. Но ты бушевал, как вода, не будешь преимуществовать», — сказано о нем в Библии (Бытие, 49: 3—4).

Это первое окно открывает цикл гармонично и чисто, как дыхание мироздания. Голубой церулиум успокаивают проблески белого. Это необыкновенно величественно. Чувствуется вызывающая прозрачность воздуха, просвечивающееся пенящееся море, широта и свежесть заново рожденного библейского мира. Солнечный диск с множеством простирающихся лучей изображает как бы суть древнееврейских характеров и несет свидетельство присутствия божественности в космическом свете. Голубой цвет изумительно дополняют зеленый и красный тона, отражающиеся в небе и в оперении птиц.

Особенно заслуживает внимание прекрасный подводный фон, где видны розовые и фиолетовые проблески под изображением центральной рыбы (вдоль горизонтальной линии), из-за чего создается эффект мерцания. Также видны изображения множества подводных растений. Гибкие очертания фрагментов стекла и частая криволинейность рисунка объединяются со светящейся текучестью цвета. Витраж кажется полным чистого воздушного пространства.

Следующий витраж посвящен колену Иосифа. Иосиф был первым ребенком, рожденным от Рахиль, и самым любимым сыном Иакова. Он вызывал зависть своих братьев, и они устроили заговор, продав его торговцам каравана, путешествовавшего по Египту. Длинная и романтическая история Иосифа детально описана в Библии.

Окно, посвященное колену Иосифа, является как бы триумфальным. Оно ярко светится прямо напротив входа, скрестившись со сверкающим красным окном, посвященным Завулону. Его золотистая гармония — результат слияния охристого цвета с белым и желтым. Обширное пространство такого цвета, роскошного и бунтующего, оживляет непрерывную пульсацию всей композиции. А неровная пунктуация гризайли приводит в порядок мягкие линии света. Непрерывные спирали и огибающие дуги подчеркивают ритм рисунка.

Иосиф, как самый старший сын в семье, должен был владеть наследством. И, по Библии, голову его должна венчать корона. Поэтому Шагал и изобразил слева многокрасочное райское дерево жизни, в кроне которого мы видим голубя в короне. Имя Иосифа вписано в окружность. Вверху окна, повествующего об Иосифе, две руки трепетно и осторожно держат трубу (шофар) из бараньего рога, извещающую свободу и спасение. Такой рог звучит обычно во время самых значительных событий и на наиболее важных праздниках. Шофар часто изображали на древних надгробиях вместе с другими ритуальными предметами. Изображение рук, держащих шофар, также встречается на еврейских надгробиях XVIII и XIX веков в Восточной Европе. Справа внизу — изображение овец, как напоминание о пастухах кочевых племен, которые пасут стада недалеко от реки Иордан.

Следующий витраж и, соответственно, литография посвящены колену Вениамина, младшему сыну Иакова и Рахили. Его очень любил брат Иосиф и неоднократно доказывал это. В Библии сказано: «Вениамин хищный волк, утром будет есть ловитву и вечером будет делить добычу» (Бытие 49: 27).

В нижней части окна возвышается величественный лев — животное, символизирующее колено Вениамина. Решенный в фиолетовом цвете и в цвете кармин, с налитыми кровью глазами, он стоит над упавшей, обезглавленной добычей. На заднем плане — холмы, и сзади — проблески розового и золотого, освещающие священный город Иерусалим, который находился на территории племени Вениамина. Отсюда — благословение Моисея: «Возлюбленный Господом обитает у Него безопасно, Бог покровительствует ему всякий день, и он покоится между раменами его» (Второзаконие 33: 12).

Это преимущественно голубое окно (ультрамарин и кобальт) сияет совокупностью цветов и тем всех окон. Композиция решена очень непринужденно. Сильное впечатление производит центральная розетка — солнце, притягивающее к себе планеты, кольцо колен и человеческих поколений под божественным светом. Вокруг розетки снаружи изображены четыре геральдических животных синагоги, снова появляющиеся в окне Левия. Мы видим птиц на деревьях жизни, которые придают витражу важное космическое и мистическое значение и которые изображены на большинстве витражей и литографий этой серии.

Еще один витраж посвящен колену Гада, о котором Иаков сказал: «Толпа будет теснить его, но он оттеснит ее по пятам» (Бытие 49: 19). Находясь к востоку от Иордана, это колено неизбежно несло потери от врагов, которые нападали на Израиль с востока. Это было воинственное племя, подходящее для такого места поселения. «Люди мужественные, воинственные, вооруженные щитом и копьем; лица львиные их, и они быстры, как серны на горах» (I Хроника 12: 8—14).

Расположенное в середине восточной стены напротив сумеречного и печального окна Симеона это окно несет еще больший как бы «тихий ужас», потому что изображает войну. Слева вверху — изображение увенчанного короной орла, который держит щит в виде солнечного диска. Справа — увенчанная короной лошадь, держащая разящий меч — символ колена Гада, преследующая ужасное войско чудовищ-животных.

Композиция этого окна очень отличается от композиций других витражей серии. Она состоит из раздробленных фрагментов, мастерски подобранных отдельных кусков. Интересно цветовое решение. Доминирующие темно-зеленый и темно-изумрудный цвета как бы подчеркивают кроваво-красный, ослепительный в своем бесконечном диссонансе и отображающий вместе с острыми разрывами все буйство, жестокость, душевное волнение боя, зловещий лязг оружия, который зовет к выполнению своего долга каждую из сторон. В нижней части окна мы видим маленькие растения, ослабевшие, но уцелевшие в этом всеобщем несчастье.

Следующий витраж посвящен Неффалиму. Иаков сравнивает Неффалима с ланью, выпущенной на свободу. В Псалмах и Песне Песней лань часто упоминается как символ быстроты, ловкости, грации и влюбленной нежности. Главным, доминирующим цветом в витраже является желтый. Шагал решил сохранить свой план сделать три монументальных желтых окна, которые, несомненно, было более трудно сделать, чем одно.

Красное пятно оленя под изображением дерева времени как бы уравновешивает композицию в свете паутины стекла. Само изображение тела животного решено в нескольких цветовых тонах. Интересный акцент дает введение серебристого и желтого цветов. В контрасте по отношению к ослу Иссахара или льву Иуды отдыхающая лань лежит у возвышенности с расположенными на ней домами. Ветви ее голубых рогов вытянулись наподобие зажженного подсвечника. Над отдельно стоящим пышным зеленым и нежно-голубым деревом, которое традиционно отождествляют с деревом жизни, находится огромная птица в темно-красных и темно-голубых тонах. Возможно, это орел или петух. Петух — символ бдительности и воскрешения, это частый мотив позднего творчества Шагала и иногда, как в этой работе, изображается среди деревьев и цветов вместе с другими животными — ослами, ланями, лошадьми. Поза птицы угрожающая и выражающая открытое неповиновение. Это возможный намек на происхождение слова Неффалим, которое означает: «Я — борец» или «Я сражаюсь»⁴.

Следующая литография и, соответственно, витраж посвящены колену Дана. В Библии Иаков говорит: «Дан будет судить народ свой, как одно из колен Израиля. Дан будет змеей на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня так, что всадник его упадет назад» (Бытие 49: 16—17).

Многочисленное и нуждающееся в большом пространстве племя Дана предприняло трудный путь и последовательно присоединило к своей территории новые области северо-восточной части Палестины недалеко от истока реки Иордан. Разрушив первобытный город Лаиш и построив вместо него новую столицу, жители назвали его по имени прародителя своего — Дан. Исходя из этого сюжета и можно рассматривать витраж, посвященный Дану.

Величественно раскинувший три свои ветви подсвечник является как бы главной осью на темно-голубом фоне композиции. Его можно воспринимать и как дерево правосудия и, может быть, как символ верховной власти. Яркий цвет желтого, как свет от пламени свечей, уравновешивает композицию между изображениями животных красного цвета и пятнами зеленого внизу композиции. Вокруг канделябра — кольца ползущей гадюки, опасной змеи пустыни, которая хочет внезапно поразить кого-то рядом и испуганных лошадей позади нее. Моисей называл Дана «молодым львом» и, наверное, поэтому на одной из ветвей канделябра возвышается ярко-красный детеныш льва. Его правая лапа, которая стала рукой правосудия, держит меч войны. «Когда изострю сверкающий меч Мой, и рука Моя примет суд, то отомщу врагам Моим, и ненавидящим Меня воздам» (Второзаконие 32: 41). На других деталях витража мы видим букеты и деревья, нарисованные с обычной шагаловской нежностью так хорошо и так прозрачно на ярко-голубом фоне, что стены и купола города кажутся полными света.

Размышляя над тем, в каких тонах решить витраж, посвященный Иуде, Шагал остановился на темно-красном цвете — цвете крови, вина и спелого винограда, так как в Библии говорится: Иуда «моет в вине одежду свою, и в крови гроздов одеяние свое» (Бытие 49: 11—12). Именно Иуда решил, что лучше будет продать Иосифа, чем лишить его жизни. Точно так же и потомки Иуды — иудеи — предали Господа в руки язычников. Согласно Библии, когда Иаков благословлял своих сыновей, он предсказал Иуде главное место в царском родословии: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатели от чресл его, доколе не придет Примиритель» (Бытие 49: 1—10). От Иуды произошел царь Давид и другие цари. К Христу, рожденному от колена Иуды, относятся слова: «Лев от колена Иуды» (Апокалипсис 5: 5).

Витраж «Колено Завулона». Хотя род Завулона занимал небольшую, но плодородную территорию, Иаков предназначал Завулона для морского дела, поэтому символом Завулона всегда был корабль, который мы и видим в нижней части витража. На фоне красного кадмия ярким контрастом звучат проблески белого, голубого и зеленого. Головокружительная сила идет от этого окна, расположенного в середине стены между нежно-зеленым витражом, посвященным Иссахару, и темно-красным, посвященным Иуде. Две рыбы, составленные из кусочков цветного стекла, уравновешивают центр композиции. Изображение рыб часто встречается и в древних палестинских мозаиках, и в знаках Зодиака, и в религиозных символах. Кроме того, рыба является наиболее часто повторяемым мотивом народного еврейского искусства Восточной Европы начиная еще с XVII века. Именно этот изобразительный знак является одной из составных частей иконографии и Марка Шагала.

Неистовая симфония красных тонов преобладает в нижней части витража. Справа внизу мы видим закат и его отражение в воде. С помощью такого технического приема, как процарапывание краски и легкого прикосновения кисти и даже пальца, достигается удивительная глубина переднего плана, своими очертаниями напоминающего восточную ткань. Любуясь фоном над водой, мы видим растения, которые придают витражу какую-то утонченность. В верхней части очень уверенно и по цвету, и по рисунку размещено само имя, которым назван витраж — «Завулон».

Об Иссахаре в Библии не сказано ничего, за исключением того, что у него было четыре сына, которые стали главами родов. Когда Иаков благословлял своих сыновей, он сказал: «Иссахар осел крепкий, лежащий между протоками вод <...> преклонил плеча свои для ношения бремени и стал работать в уплату дани» (Бытие 49: 14—15).

После ослепительного блеска витражей, посвященных Иуде и Завулону, видя гармонию этого окна, глаза отдыхают. Доминирует светло-зеленый цвет — нежный, мягкий и спокойный, который одновременно изображает и весну, и радость. Принцип создания композиции, посвященной Иссахару, — виноградная лоза, так часто отождествляемая в Библии с плодородием и символом Израиля вообще. Мы видим по контуру окна как бы гирлянду этой лозы. Мы видим изображение птиц и деревья, на которых они так любят сидеть. От всего этого исходит какая-то теплота и радость. Внизу композиции праздно лежит осел, символ колена Иссахара, отождествляющий славу и величие своей страны. Осла Шагал изобразил с юмором. Мы видим, что у него на спине сидит крошечная птичка, очерченная черным контуром. Слева, чуть ниже середины — изображение маленького городка, возможно, Витебска, который Шагал помнил и любил всю жизнь, или Ванса, куда он переселился, вернувшись после войны во Францию. Справа — пасущиеся на полях стада. Вверху, в центре — две руки, решенные в изумрудном цвете и в цвете кармин, в треугольнике света, которые являются наиболее сильным цветовым акцентом композиции.

Витраж, посвященный колену Асира. Это имя означает счастливый, процветающий. Племя Асира было известно своей мудростью и прекрасными женщинами. А территория, принадлежащая племени, отличалась плодородием. В основном здесь культивировали оливковые деревья — символ богатства и радости, плодами которых снабжали весь Израиль.

Внизу витража — изображение семисвечника (меноры). В Библии говорится, что его пламя удерживается «чистым маслом олив, отжатым для света» (Исход 27: 20). Известно, что этот свет является атрибутом и мистическим символом иудаизма (как дерево жизни, божественный свет, свечение планет и т.д.) и одним из символов христианства. Это также наиболее часто встречающийся мотив в украшении синагог, гробниц и религиозных объектов.

Справа от семисвечника — изображение оливкового дерева. Преобладающая тональность мягкого зеленого цвета, как и на витраже, посвященном Иссахару, осветляется применением белого стекла, который придает рисунку как бы вибрацию. Цвета на рисунке начинают дрожать, голубой сливается с желтым. Союз двух цветов делает изумительным и неуловимым переход из голубого в зеленый и желтый и придает всей работе глубину и объем. Птицы традиционно ассоциируются с богатым плодами деревом жизни и самими плодами, которые эти птицы воруют с дерева. Почти в центре композиции орел в короне летит перед голубкой мира, несущей оливковую ветвь. Этот голубь ассоциируется с голубем Ноя. Слева от семисвечника — кувшин с птичьей головой. Вазы и люди с изображением голов животных часто встречаются в искусстве Древнего Востока и средневековья. По одну сторону от кувшина мы видим изображение руки под диском разноцветной планеты — этот вращательный элемент очень эффектно дополняет всю композицию.

У Иакова кроме 12 сыновей была также одна дочь — Дина, которую полюбил и похитил сын князя земли Сихем. Братья Дины Симеон и Левий решили отомстить за поруганную честь сестры. Они напали на город Сихем и устроили там резню. А затем, разграбив город, покинули его, взяв с собой сестру. Благословляя своих сыновей, Иаков сказал: «Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их <...> Ибо они во гневе своем убили мужа, и по прихоти своей перерезали жилы тельца. Проклят гнев их, ибо жесток; и ярость их, ибо свирепа; разделю их в Иакове, и рассею их в Израиле» (Бытие 49: 5—7).

Цветовое решение витража, посвященного колену Симеона — несомненная творческая удача Марка Шагала. Бурлящий ярко-голубой цвет и гравировка по нему создают какую-то необыкновенную атмосферу. Этому помогает и включение в композицию многокрасочных сфер (планет). В нижней части витража мы видим изображение земли с границей между днем и ночью. Справа уносится вдаль крылатый бык. Между двумя верхними сферами (планетами), на одной из которых — выжженная солнцем пустыня, а на другой — цветущая земля, беспокойное пространство, на котором мы видим вестника войны и смерти — боевую воинственную лошадь. Эта лошадь — символическая эмблема «Близнецов». Именно с созвездием зодиака «Близнецы» и отождествлялись всегда братья Симеон и Левий и, конечно, не случайно изображение планет на этом витраже.

Роскошный зеленый как бы дополняет кроваво-красный цвет двух раненых голубей. Внизу витража мы видим дома. Слева внизу — изображение глаза, заключенного в треугольник. Глаза, символизирующего всевидящее, бдительное око Бога.

Витраж, посвященный колену Левия. Желтый цвет витража несет как бы божественный свет и наполняет душу восторгом. Этот витраж делает более ослепительным и безупречным место между голубым окном Симеона и красным Иуды. В нижней части композиции мы видим скрижали заветов, привлекающие к себе внимание благодаря малиновому и фиолетовому цветам. По краям алтаря — подсвечники. В верхней части — изображение четырех геральдических животных синагоги, полных религиозного духа. Их яркие цвета возникают из глубины желтого окружения. Они резвятся вокруг вазы жертвоприношений, наполненной цветами и фруктами. Вверху — звезда Давида, символическая гексаграмма, широко известная сегодня как символ иудаизма.

Шагал великолепно оживил желтый фон, блестяще справился с трудностями. Непрерывную вибрацию мелких деталей написал с легкостью и изысканностью. Это создает впечатление восточной вышивки. А при изображении оленя художник применил серебристо-желтый и золотисто-розовый тона. Каждая новая деталь, каждое пятно или крапинка создают общую гармонию.

Сегодня витражи синагоги Хадасса от рассвета до заката, пропуская через себя свет, рождаются утром, меняются в течение дня в зависимости от освещения и умирают с наступлением сумерек. Эта изумительная работа является одной из вершин шагаловского искусства. Гийом Аполлинер определил главные черты дарования Шагала и предсказал, что он станет автором монументальный вещей. Блез Сандрар назвал его лучшим колористом своего времени. И в этом мы с вами в очередной раз смогли убедиться.

Примечания

1. Коваленко Ю. Мои полотна — это стихи // Известия. 1987. № 188. С. 5.

2. Leymarie J. Chagall M. The Jerusalem windows. New York, 1962. P. 178.

3. Гече Г. Библейские истории. М., 1990. С. 78.

4. Leymarie J. Chagall M. The Jerusalem windows. P. 138.