Главная / Публикации / Белла Шагал. «Горящие огни»

Обеденный час

— Саша! Хая! Уснули, что ли, там на кухне? — кричит Израиль из столовой. — Или не слышите, что я зову?

Мой брат Израиль вечно ворчит. Такой у него характер. Он обижается и скандалит по пустякам. Например, если кому-то дали кусок получше, чем ему.

Вот и сейчас сел за стол, ковырнул вилкой в тарелке и сердито отпихнул ее.

— Что за мясо мне дали? Есть нечего, одни кости!

Из кухни на мощных ногах Шаи приносится буря. Хая набрасывается на брата с криком:

— В гроб вы меня вгоните! Что вам всем от меня надо? Пиявки!

Хая вся дрожит, лицо ее пылает. Хозяйских детей она не боится и потому может дать волю гневу:

— Думаешь, ты тут один-единственный? Нет, посмотрите-ка на него! Я, что ли, виновата, что ты являешься позже всех? Хая! Всегда Хая! Телячью отбивную — Хая! Пирог — Хая! Цимес — Хая! Одному подай яичницу, другому мясо, третьему — молочное!.. — Хая гримасничает, передразнивая каждого. — И попробуй не дать! Эти шалопаи так из рук все и рвут! Еле успеешь хозяевам хоть что-нибудь отложить!..

Шаю трясет, грудь ее шумно вздымается и опускается. И вдруг она осекается, кусая пухлые губы.

— Может, по-вашему, это я все мясо съела? Господь свидетель. Что я могу съесть с моим больным желудком? — Она утирает слезу. — Вся семья у меня на шее! Работаю как лошадь! И хоть бы кто-нибудь пожалел!

— Ладно, ладно! Слышали мы эту песню! — Израиля ее слезы не трогают. Лучше ступай на кухню да принеси мне другой кусок мяса! — И он сует ей в руки тарелку. — И не забудь кашу положить горячую, эта совсем остыла!

В будни у нас едят кто когда. Сидишь за столом в одиночестве и не знаешь, что бы такого придумать. Братья целыми днями шатаются без дела. Но тут им хочется поиграть в хозяев, таких же занятых людей, как папа с мамой, у которых каждая минута на счету.

Маме вообще некогда спокойно поесть.

Должен выдаться особый, благословенный денек, без забот и хлопот, чтобы она позволила себе пообедать вовремя. Обычно же она вырывается поздно, замученная, хмурая. Лучше к ней не подходить.

Проходит через контору, не глядя на бухгалтера, ей неудобно усаживаться за стол посреди рабочего дня.

— Саша, есть у нас что-нибудь поесть? Неси скорей на стол! Быстро, у меня нет времени!

Горничная бросается освобождать угол стола, придвигает все необходимое хлеб, соль, вилку, ложку. А мама моет руки, не переставая дергать прислугу.

— Боже мой, что же так медленно! Саша, где ты застряла? Все дети пообедали? А Башка что-нибудь ела?

Мальчишки, уверена мама, себя не обидят. А вот меня, бледненькую, младшенькую, надо пичкать силком.

Все на столе.

— Как жалко, хозяйка! Пока вы съедите суп, мясо остынет.

Мама не успела сесть, как уже прислушивается к голосам из магазина:

— Не морочь мне голову! Она и без тебя раскалывается. Тише! Я слышу, кто-то зашел в магазин.

Она в спешке глотает последний кусок и уже готова бежать. А тут и мальчишка-посыльный:

— Мадам, вас хозяин зовет!

Мама срывается с места, горничная огорченно смотрит ей вслед:

— Отнести вашу тарелку в магазин?

Я тоже обедаю одна. Хорошо — некому пожаловаться маме, что я ничего не ем. Горничная вносит блюдо за блюдом.

— Саша, я больше не хочу!

— Бог с тобой, Башутка! Что ты говоришь! Так вкусно! А пахнет как! Попробуй только — во рту тает! Ну что с тобой, Башенька? Уж не заболела ли, упаси Боже? Пойду позову Шаю.

Саша знает, что Шаю я боюсь больше нее. Кухарка приносит с собой луковый запах.

— Почему это ты не желаешь есть? Не ломайся, пожалуйста! Когда ж ты наконец поумнеешь и будешь есть по-человечески? Ничего не ешь, поэтому такая зеленая. А мама потом будет меня ругать, что я тебя мало кормлю!

— Ладно, ладно, я поем. Только отойди!

Я откусываю кусок мяса, лишь бы она ушла, эта кухарка. Терпеть не могу, как от нее пахнет, луком и посудными тряпками.

— Боже всемогущий! Даже эта малявка и та огрызается.

Хая вытирает фартуком свои всегда мокрые глаза и, опустив плечи, бредет на кухню.

Я снова одна. Глотаю кусок мяса. И гляжу на дверь. Хоть бы кто-нибудь пришел! Сколько там еще осталось дней до субботы?

В субботу ни одного пустого стула не останется. Папа, мама, братья все рассядутся по местам...

Вдруг дверь распахивается и вихрем врывается Абрашка.

— Эй ты, рохля! Сидишь тут, как сонная тетеря! Гляди, мороженщик пришел! — кричит он и подталкивает меня к окну.

По двору идет внушительный, похожий на айсберг здоровяк. Он будто весь занесен снегом. Просторная белая рубаха. На голове покачивается накрытый белыми салфетками бочонок. Сама голова обернута полотенцем, словно она у него болит.

Долгоногий, он шагает по снегу в блестящих черных сапогах. И вдруг останавливается прямо перед нашим окном. Наверное, увидел нас. Вытягивает шею, как петух перед дождем, и визгливо выкрикивает:

— Вкусное мороженое! Сладкое мороженое!

Так что стекла трясутся.

Абрашка кидается от окна к двери, оборачивается и понукает меня:

— Что стоишь? Иди попроси у мамы пять копеек! В кредит он нам больше не даст! Вот дура, ну хоть стаканы пойди принеси...

Сам он бежит на кухню, налетает сзади на кухарку и тащит ее к окну показать, что пришел мороженщик.

— Хая! — клянчит Абрашка и немилосердно трясет ее. — Дай нам пять копеек. Видишь, мороженщик!

— Господи Боже! Этот разбойник меня уморит. Рехнулся, что ли? Приспичило ему! Разве можно сейчас есть мороженое, бесстыдник ты этакий? Ведь ты только что ел мясо! [Иудейская религия запрещает смешивать мясную и молочную пищу]

— Какое там мясо! Я уж про него и забыл!

— Что-что? Нет, вы только посмотрите, бедные заброшенные дети! Бедняжечки! Я их голодом морю! Сожрал три котлеты, а потом...

— Да хватит тебе причитать. Завелась до завтра! А мороженщик сейчас уйдет...

— Подумаешь, важность — мороженщик! Будь он неладен... Сбивает с пути еврейских детей... Где ребе? Счастье твое, что его здесь нет, уж он бы взгрел тебя палкой! Так бы все это поганое мороженое и растаяло...

— Вкусное мороженое! Сладкое мороженое!

Абрашка весь извелся. Что делать?

— У него мороженое не из молока! — Он пробует сыграть на добрых чувствах. — Хая! Я тебе помогу месить тесто — только скажи, достану из погреба огурцы, квашеную капусту...

— Осчастливил! Да что ты ко мне прицепился? Где я тебе возьму денег?

Абрашка почувствовал, что голос Шаи помягчал.

— Неужто пяти копеек от рынка не осталось? Тебе что, маминых денег жалко?

— А по-твоему, мамины деньги — это пустяки? Можно их швырять в окно? А как мне вечером перед ней отчитываться?

— Вкусное мороженое! Сладкое мороженое! — не унимается мороженщик.

— Да что за негодник! Отстанешь ты от меня или нет? Всю душу вымотал! На, грабитель!.. — Не переставая ворчать, Хая достает из-под юбки кошелек. — Ох, нечистая пища! Нечистая пища!..