Главная / Публикации / Марк Шагал. «Об искусстве и культуре»
Предисловие
Марку Шагалу (1887—1985) принадлежит совершенно особое место в современном изобразительном искусстве. Оживившийся в последние годы интерес к его жизни и творчеству вызван тем, что стали доступны ранние работы этого мастера, с 1920-х годов хранившиеся в запасниках советских музеев. Все это отражает новую тенденцию: возросший интерес к культурным аспектам искусства в целом, а в частности — к исчезнувшему самобытному восточноевропейскому еврейскому миру.
Творчество каждого большого мастера, а особенно такого необычного, подчас загадочного художника, как Шагал, творившего на стыке культур, неизбежно возбуждает наше любопытство. Нам хочется узнать, что именно автор хотел сказать тем или иным произведением, в чем он видел свою творческую задачу, каковы были его взгляды на культуру и искусство и как сказались на творчестве перипетии личной жизни художника. Как признавал сам Шагал, словесность не самая сильная его сторона — и действительно, его тексты крайне эмоциональны, полны ассоциаций и подчас подчинены скорее эмоциональному порыву, нежели логике. И тем не менее эти тексты служат ценным первоисточником, на основании которого можно судить о жизни и характере художника, его культурных предпочтениях и, конечно, о его живописи. Более того, это, так сказать, живой отчет о метаниях этакого «вечного жида», история неординарной творческой личности двадцатого века.
В данной книге собраны тексты публичных выступлений Шагала: эссе, статей, лекций и речей, записанных или надиктованных им на протяжении его долгой жизни. Снова и снова Шагал задается вопросом о путях современного искусства, о собственном месте в нем, о ситуации в обществе и о судьбе еврейства и еврейской культуры в двадцатом столетии. Некоторые из приведенных в книге текстов были созданы (опубликованы, записаны или прочитаны) на русском или на французском языке, но большая часть — на родном для Шагала языке идиш. При этом он довольно неплохо говорил и писал по-русски (этот язык он выучил в школе) и бегло изъяснялся по-французски, так как в возрасте двадцати с чем-то лет попал в Париж, Мекку художников.
Не все знают, что Шагал писал на идише стихи и статьи, на протяжении многих лет поддерживал переписку с еврейскими литераторами, пишущими на идише, и политическими деятелями Израиля, читал прессу на идише и выступал перед представителями еврейских общин в Нью-Йорке, Париже, Тель-Авиве, особенно во время и после Холокоста.
Шагал всегда хотел, чтобы его считали просто Художником — интернациональным, революционным, русским, французским, не суть важно, — но только не «еврейским», местечковым художником. Однако несмотря на это, он всю жизнь исправно публиковался в еврейских газетах и журналах, особенно в нью-йоркском литературном журнале «Ди цукунфт» («Будущее») и тель-авивском журнале «Ди голдене кейт» («Золотая цепь»). В разных странах в архивах мы разыскали наброски устных выступлений Шагала — листки, исписанные его неповторимым «детским» почерком. Именно на идише Шагал изливал свое горе, говоря о Холокосте, выражал озабоченность судьбой еврейской литературы и культуры, надежды на возрождение еврейской нации в Израиле. Это голос еврея, человека двадцатого века, с талантом которого считаются в культурных столицах мира, а он с высоты культурного Олимпа с любовью и тоской следит за судьбой своего народа. С точки зрения европейского читателя, это выглядит как подспудная сторона мира художника — мрачная, темная масса под сверкающей вершиной айсберга. Она покажется и вовсе зловещей, если учесть, что еврейско-идишская культура в конце концов практически исчезла в водовороте истории.
Вообще говоря, любые публичные высказывания Шагала содержат отсылки к его личной биографии, эти две линии тесно переплетаются, и порой их трудно отделить одну от другой. Когда Шагал писал статьи, выступал перед собранием или произносил речь на открытии выставки, он затрагивал темы искусства и культуры с позиций своего собственного, личного и творческого опыта, и, наоборот, в личной переписке и воспоминаниях нашли отражение многие культурные и политические события, которым он был свидетелем.
Лекции Шагала вовсе не были абстрактным теоретизированием, в них неизменно прослеживается глубоко личный контекст: художник словно размышляет вслух, спорит с кем-то, уговаривает, делает неожиданные признания. Состав аудитории мог быть самый разнообразный: и американские студенты, изучающие историю искусства, и люди, пережившие Холокост, и коммунисты на Западе, и израильские литераторы, и члены местной еврейской общины, и французские интеллектуалы. Вот почему эти тексты такие разные и по тематике, и по манере изложения. И все же такая полифоническая панорама довольно полно отражает совокупность подчас противоречивых взглядов, характерных для Марка Шагала, и рассматривать их следует не по отдельности, а в совокупности. Все материалы, собранные в данной книге, расположены в хронологическом порядке, мы не сочли необходимым объединять какие-то тексты тематически — именно благодаря этому перед нами наглядно вырисовывается сложная, многогранная личность художника, заявлявшего о своей причастности к разным, весьма далеким друг от друга культурным традициям...
Все публикуемые в данном сборнике тексты Шагала были кропотливо восстановлены по имеющимся оригиналам, переведены с русского, французского, идиша и иврита на английский и снабжены необходимыми примечаниями1. Учитывая, что факты, подробности и специфические обороты речи представляют особый интерес для исследователей творчества Марка Шагала, мы постарались как можно точнее передать суть высказываний Шагала, разумеется не выходя за рамки существующей традиции литературного перевода. Мы редко обращались к ранее сделанным переводам на английский: большинство из них делались по случаю и часто грешат неточностью или, наоборот, излишним буквализмом. Большинство статей, написанных на идише, были опубликованы в ежеквартальном литературном журнале «Ди голдене кейт» (выпуск 60, 1967) в Тель-Авиве, однако для людей, не владеющих этим языком, данные тексты практически недоступны. Настоящая книга воспроизводит рукописи самого Шагала.
Мы включили в сборник почти все существующие официальные тексты Шагала и два его интервью. Сюда не вошли лишь те статьи, которые в данном контексте выглядели бы очевидным повторением сказанного ранее.
Вводная глава редактора-составителя представляет собой краткий очерк жизни и творчества Шагала. Некоторые статьи художника редактор снабдил краткими пояснительными вступлениями. В целом мы старались не обсуждать идеи Шагала, а дать читателю возможность самому сделать соответствующий вывод исходя из контекста. В конце книги читатель найдет список моих книг о Шагале.
Марк Шагал редко давал заглавия своим лекциям, большинство заголовков в данном сборнике либо позаимствованы из более ранних публикаций, одобренных самим Шагалом, либо предложены редактором-составителем. Все имеющиеся в книге добавления или интерпретации отсутствующих в оригинале фрагментов текста взяты в квадратные скобки. Прочая сопроводительная информация приведена в сносках, чтобы не нарушать целостность восприятия документа.
Выражаю признательность Энтони Калнеку, в то время — издательскому директору нью-йоркского Музея Соломона Гуггенхайма, за то, что предложил мне окунуться в мир Шагала, а также за возможность опубликовать часть этих материалов в каталоге экспозиции «Марк Шагал и Еврейский театр» (1992) с правом воспроизвести их в данной книге. Особую благодарность я хотел бы выразить Мерет Мейер-Грабер, предоставившей мне семейные архивы, в том числе русскоязычные тексты раннего периода творчества Шагала. В этих архивах я нашел тексты из старых русских публикаций, перепечатанные на пишущей машинке Ильей Самойловичем Зильберштейном для Иды Шагал во время ее пребывания в Москве в 1959 году. Сотрудники архивов Еврейского исследовательского института (YIVO), Института искусств в Чикаго, израильского кнессета, Музея Израиля и Национальной и университетской библиотеки в Иерусалиме помогли мне отыскать рукописи Шагала и позволили опубликовать их в переводе на английский. Особая благодарность — моему другу А. Суцкеверу, поэту, пишущему на идише и проживающему в Тель-Авиве, за разрешение использовать письма и тексты Шагала, написанные для его журнала «Ди голдене кейт». Хочу поблагодарить также искусствоведа Пьера Шнайдера из Парижа за любезное разрешение опубликовать его интервью с Марком Шагалом.
Я благодарю всех, что помогал мне в этом предприятии, особенно Ривку Маркус из кнессета (Иерусалим), Нину Хаюн-Мокади из Раананы, Марека Уэбба и Николая Бородулина из Еврейского исследовательского института в Нью-Йорке (YIVO), Рафаэля Вайзера из Национальной и университетской библиотеки в Иерусалиме, искусствоведа Александру Шатских из Москвы. Искренне благодарю всех этих людей, внесших посильный вклад в подготовку этой книги. Особая признательность переводчику Нине Усовой за прекрасный перевод этих трудных текстов, требующих знания нескольких культур, и всему издательству «Текст».
Бенджамин Харшав, Йельский университет, США
Примечания
1. Перевод на английский с идиша. Речь была прочитана в 1955 г. в Париже на праздновании, посвященном поэту и партизану А. Суцкеверу.