Главная / Публикации / Аркадий Шульман. «Местечко Марка Шагала»

Основоположник учения ХАБАД

Биография реб Боруха — отца первого любавичского раввина и основоположника учения ХАБАД Шнеура-Залмана хорошо известна. Четырнадцатилетним мальчиком Борух Познер оставил дом в Витебске и отправился в путь. Его дорога лежала через местечки Белоруссии. Сначала он пришел в Добромысли, а потом, через три года, оказался в Лиозно. Он не только самым серьезнейшим образом штудировал Талмуд, Тору, другие священные книги и комментарии к ним, но и хотел зарабатывать на жизнь своим трудом. Это был принцип, которому он следовал всю жизнь. Еще в детские годы Борух Познер понял, что морали и добросердечности надо учиться у простых людей, или, каких называли, «людей земли» (амей аарец — иврит). Отправился Борух в народ, на несколько веков опередив русских народников, в принципе, если убрать религиозную составляющую, пропагандировавших те же идеи.

В еврейской истории эти люди назывались «нистарами» — тайными цадиками. В то время это движение получило широкое распространение. Основоположник хасидизма Баал-Шем окружил себя нистарами. Они странствовали из города в город, из поселения в поселение, несли евреям знания, доказывали, что необходимо заниматься ремеслами и сельским хозяйством. Баал-Шем считал первоочередной задачей, стоящей перед ним и его учениками, оздоровление тела, после чего можно и нужно браться за духовную жизнь, за оздоровление души.

В Лиозно Борух Познер пришел в начале 1740-х годов. Еврейская община местечка уже имела свой «табель о рангах». Были богатые люди и голь перекатная, ученые-талмудисты и те, кто добывал свой хлеб тяжелым физическим трудом.

По прибытию в Лиозно Борух Познер засел за учебу в Большой синагоге. Ее старостой был реб Элиезер Зундель. Здесь молились самые уважаемые и богатые жители местечка. Была еще одна синагога на окраине Лиозно. Туда приходили бедняки. Эта община не могла содержать даже платного служку.

Борух Познер стал думать, как заработать деньги на пропитание. Вот отрывок из хасидских летописей.

«Он вышел на улицу искать работу. Хотел заняться переноской тяжелых грузов, но вскоре обнаружил, что в Лиозно таких грузчиков слишком много и все они семейные люди.

— Я не лишу их заработков, — решил про себя Борух и начал искать что-либо другое.

Он хотел стать водоносом. Оказалось, в Лиозно слишком много бедняков, которые не могут позволить себе такую роскошь — платить за доставку воды в дом. Они сами шли к колодцам, речкам и обеспечивали себя водой. Более зажиточные жители местечка давно уже имели своих постоянных водоносов. Отнять у кого-либо из этих водоносов их хлеб? Боже упаси! Это означало бы совершить вопиющую несправедливость.

Борух пошел бы колоть дрова. Но в Лиозно было достаточно бедняков, готовых выполнить любую самую тяжелую работу, лишь бы заработать на кусок хлеба. С этой беднотой он конкурировать не станет».

Безусловно, легенды всегда остаются легендами, и придирчивый читатель найдет в них много несоответствий.

«Боруху пришлось пройти мимо огородика зеленщика. Через ограду он заметил еврея, копавшегося в грядках, вырывавшего дикорастущие травы и поливавшего зелень водой, Огородник увидел Боруха и спросил его, не желает ли он помочь ему в работе.

— Я заплачу тебе за это, — добавил он. — Мне тяжело все делать самому.

...Помимо участка с овощами у огородника был также сад, который он арендовал у местного помещика в компании с одним евреем. Уже начали поспевать фрукты. Пришло время, когда необходимо было сторожить сад от воров и птиц, портивших фрукты на деревьях.

Имя хозяина Боруха, а, вернее, — одного из хозяев, так как сад арендовали два компаньона, было Авраам, а второго компаньона — Азриель».

Давайте поближе познакомимся с реб Авраамом, еще одним заметным представителем лиозненской общины.

«...принадлежал к числу тех благородных душ, которые давно уже видели необходимость в том, чтобы евреи взялись за труд, как за единственно верный источник существования. В молодые годы реб Авраам удостоился звания иллуй.¹ Он стал зятем почтенного зажиточного еврея и несколько лет после женитьбы находился на полном иждивении тестя, согласно уговору. Когда срок этого обеспечения истек, и реб Аврааму пришлось подумать об источнике самостоятельного существования, тесть пожелал, чтобы его зять стал раввином. Реб Авраам был, конечно, в силах и достоин занять пост раввина в лучших еврейских общинах. Но он, ни в коем случае, не хотел быть раввином. Решил жить трудами рук своих и взялся за огородничество. Выращивал различные овощи и продавал их в Лиозно. В дальнейшем занялся не только огородом, но и арендой садов. В свободное время реб Авраам изучал Тору. Вся Лиозна (стиль авторский — А.Ш.) знала, что реб Авраам принадлежит к тем возвышенным душам, которые не желают пользоваться Торой, как источником существования».

В молодые годы Авраам учился в Бешенковичах у реб Авраама-Зеева, который считался крупным талмудистом.

...Читаю названия местечек: Лиозно, Бешенковичи, Яновичи, Колышки, Добромысли, которые когда-то были центрами еврейской цивилизации. Здесь жили ученые-богословы, писались трактаты, отсюда рассылались по миру мудрые письма... Я бываю в этих местечках. Правда, прошло очень много времени — двести, а то и триста лет. Но все равно порой мне кажется, что происходило это на другой планете, где были местечки с такими же названиями.

...Реб Авраам считался в Лиозно большим ученым. Он читал лекции по Гемаре² в синагоге, которая находилась на Колышанской улице. Эту синагогу мы будем вспоминать еще не раз. Важно подчеркнуть, что в 1740-е годы она уже действовала.

В двадцатые годы прошлого, XX века, эта синагога, по описанию писателя, уроженца Лиозно, Бориса Чернякова, выглядела так: «Массивное двухэтажное здание под черепичной крышей, сложенное из потемневших от времени дубовых брусьев...»³

В тридцатые годы того же беспокойного XX века, когда в советской стране атеизм стал воинствующим, синагогу, служившую людям и Богу двести лет, закрыли.

«...мебель переломали и выбросили, а само помещение превратили в склад льна».⁴

В июле 1941 года, во время артиллерийского обстрела, когда сгорело три четверти Лиозно, сгорела и Большая синагога, которая в течение двух веков была одним из символов местечка.

«...Борух пришелся по душе реб Аврааму, Авраам — реб Боруху. И стал реб Борухзятем реб Авраама. Реб Борух женился на Ривке. Тесть построил молодым дом, купил участок земли в нескольких верстах от Лиозно, чтобы Борух мог тоже заняться огородничеством».

В 174Б году, или, по еврейскому летоисчислению, 18 Элула 5505 года, у них родился мальчик, которого в честь деда, отца Боруха, назвали Шнеур-Залман.

По семейному преданию, Борух Познер и, естественно, его сын Шнеур-Залман были потомками знаменитого брестского талмудиста Шауля Валя, которого, если верить легенде, даже на одну ночь избрали польским королем. И уже безо всяких легенд, а согласно документам, потомком Шауля Валя был также и Карл Маркс. Интересное родство основоположника ХАБАДа и марксизма.

Сыновья Боруха Познера стали раввинами и видными учеными-богословами: реб Мордехай был раввином в Орше, Моше — в Баево, а затем в Лепеле, Иуда-Лейб — в Яновичах, он же написал комментарии к «Шулхан аруху».⁵

Шнеур-Залман очень рано обнаружил удивительные способности. Отец отдал его в школу местного лиозненского талмудиста реб Иссахара-Бера Любавичского, но тот отказался стать преподавателем юного Шнеура-Залмана, превосходившего его знаниями. А через год местный раввин в протоколе лиозненской общины от 1760 года назовет мальчика «удивительным ученым, тайной⁶ и изощренным в талмудической казуистике».⁷ Слава о юном даровании из Лиозно быстро разнеслась по окрестным городам и местечкам, и витебский богач, один из старшин местной общины, Иуда-Лейб Сегаль решил породниться со Шнеуром-Залманом и выдать за него свою дочь. Пятнадцатилетний юноша женился и переселился в Витебск.

В то время идеи хасидизма, как позднее скажет по другому поводу революционный классик, «овладевали массами». Древнееврейское слово «хасид» означает набожный, богобоязненный. Хасидизм стал оппозицией ортодоксальному талмудизму с его до крайности доведенными ритуальными догмами и требованиями, а также всевластию руководителей общин и раввинов.

Хасидские цадики⁸ тоже требовали строгого соблюдения религиозных заповедей, традиций и обрядов, однако они выступали против крайнего аскетизма, против замкнутости и отшельничества. Хасидизм приобрел много сторонников среди малоимущих евреев. Среди бедных всегда много недовольных, а недовольные стремятся к чему-то новому. Такая логика. Бедным кажется, что новое не только избавит их от всех бед, но и даст шанс показать себя, стать, в конце концов, влиятельными и богатыми.

Заинтересовался хасидизмом и Шнеур-Залман. Причины, по которым он увлекся этим учением, были не меркантильного или корыстного плана, а, скорее, относились к философской стороне.

Бывают люди, которые многим кажутся странными. Обычно они не знают середины и очень быстро становятся лидерами, вождями или, так и не добившись признания, доживают свой век непонятыми в приютах, кормясь подаяниями.

К породе таких «странных» людей относился Шнеур-Залман. Он не только был гениальным мыслителем, но и оказался востребованным самим временем — быстро стал лидером, вождем нового религиозного движения. Правда, хасиды не называют таких людей лидерами или вождями, для них они — праведники или цадики.

Шнеур-Залман с головой уходит в хасидизм и отправляется в местечко Межерич, чтобы стать учеником великого Магида Доб-Бера Межеричского. Путь из Лиозно до Межерича — местечка в юго-западной Украине — неблизкий. Поезда не ходили, самолеты, сами понимаете, не летали. Добирались, как могли, на повозках или пешком. На дорогах промышляли лихие люди. Следовало подумать о питании и ночлеге. Надо было быть очень смелым человеком, уверенным в том, что дальний поход приведет к нужной цели.

Когда Шнеур-Залман ушел из местечка Лиозно, этот населенный пункт входил в состав Речи Посполитой, когда вернулся — уже был русской провинцией. В 1772 году произошел первый раздел Речи Посполитой, осуществленный Россией, Австрией и Пруссией. По нему Лиозно и вся восточная Белоруссия отошли к России.

В те времена у еврейских общин (кагалов) еще оставались реальные права самоуправления. Руководство решало внутренние дела. Община содержала молитвенные дома, суды, школы, бойни для скота, кладбища, бани. Правление являлось ответственным за сбор и внесение в государственную казну причитавшейся с евреев поголовной подати, собирались средства на общинные нужды. Все выборные должности являлись почетными и не оплачивались.

В 1795 году права кагалов были ограничены только религиозной сферой деятельности. В том же году евреям было запрещено заниматься земледелием. Мол, не ваша земля, и воспользоваться ею вам разрешено только один раз — когда на кладбище вас будут закапывать.

Но вернемся к Шнеуру-Залману. В 1782 году он возвращается и селится в Лиозно. Слава Богу, виз тогда не было, и пограничникам взятки давать не надо было. (Или мне это только кажется?!)

Шнеуру-Залману не сидится спокойно рядом с молодой и обеспеченной женой. Он начинает разрабатывать философию ХАБАДа.

Понятие ХАБАД образовано от первых букв трех ивритских слов:

«хохма» — мудрость, «бина» — понимание, «даат» — знание.

Источником веры рабби Шнеур-Залман считал не чувство и не экстаз, а разум. Разум должен господствовать над чувствами и руководить ими, и хорошо только то восторженное состояние, которое является результатом учения, размышления и созерцания. В человеке, учил рабби Шнеур-Залман, находятся две души: животная — источник его физической жизни, чувств и ощущений, и Божественная — источник духа, «частица Бога в небесах», которая существовала до того, как была водворена в тело человека, и продолжает существовать после его смерти. Животная душа, с ее естественными наклонностями и инстинктами, не является злом. Но она обладает «влечением ко злу»... Всякий человек приближается к Богу, когда Божественная душа преобладает в нем над животной...

Эта философия была воплощена в широко известном труде «Тания», над которым рабби Шнеур-Залман работал в течение двадцати лет.

Его называли Алтер Ребе, что в переводе на русский язык означает «старый учитель». Он основал в Лиозно иешиву для избранных им учеников. Ее, учитывая огромные заслуги, называли Академией.

За десять лет число приверженцев рабби Шнеура-Залмана по всей Восточной Европе возросло до ста тысяч человек. И многие из них стремились попасть в Лиозно, чтобы увидеть или услышать своего цадика. Шнеур-Залман, благодаря необычайной энергии, громадному организаторскому таланту, репутации выдающегося талмудиста, обаянию личности, стал пользоваться исключительным влиянием на хасидов.

Что творилось в местечке Лиозно! На постоялых дворах, в домах жили люди, приходившие за сотни километров. Как писали в одном из доносов недоброжелатели Шнеура-Залмана, «...на праздники сектанты (хасиды — А.Ш.) съезжаются в г. Лиозно к своему раввину Залману Боруховичу в числе 1500 человек или более, так что в домах ужасная теснота».⁹

Но Лиозно по-прежнему оставалось небольшим местечком, а еврейская община, даже среди общин Белоруссии, не выделялась масштабами.

В первой половине XVIII столетия часть еврейских общин организовалась в областной съезд (ВААД) под названием Белорусская синагога. В 1759—1760 годах Белорусскую синагогу составляли 46 кагалов, которые платили следующие суммы поголовных податей: лиозненский кагал платил 130 злотых; кагал Быхова — 700 злотых; Витебска — 840; Дубровно — 402; Колышек — 210; Любавичей — 280; Сенно — 108, Смольян — 600, Толочина — 320, Чаусов и Пропойска — 200, Шамова — 210, Шклова — 1500; Яновичей — 248...¹⁰

Как видите, лиозненский вклад был небольшим.

Чем больше приверженцев было у Шнеура-Залмана, тем агрессивнее становились его противники, тем яростнее атаковали враги. Последователи Виленского Гаона — «миснагдим», понимая, что у них появился опаснейший конкурент, пускаются во все тяжкие... Они пишут доносы в Петербург, в тайную канцелярию. У евреев к доносчикам относятся с особой брезгливостью. Их называют на идише «шмекер», то есть человек, от которого дурно пахнет. А уж выносить сор из «еврейской избы» и вовсе считалось делом запредельным. Но, как оказывается, донос — дело не такое уж редкое в еврейской истории.

В Петербург пишут, что хасиды принадлежат к тайному обществу. Из Вильно сообщают «о вредных для государства поступках руководителя Каролинской секты Залмана Боруховича».

Осенью 1798 года в Лиозно прибыл вооруженный отряд, чтобы арестовать «главаря секты, двадцать два его ближайших сообщника» и «под крепким караулом» отправить в Петербург. Представляете, какой переполох поднялся в местечке. Кругом плач, крики, женщины рвут на себе волосы, прячут подальше детей... На Шнеура-Залмана прилюдно надели железные оковы, посадили в телегу и отправили в Витебск, а оттуда на почтовой карете повезли в Петербург и поместили в одиночную камеру Петропавловской крепости. В чем только его ни обвиняли: и в распространении вредных религиозных идей, и в нелегальной отправке денег в Палестину, и даже в сговоре с самим Наполеоном. Но все обвинения лопнули, как мыльный пузырь: Шнеур-Залман оказался на свободе.

Правда, свобода была недолгой. В 1800 году в борьбу включился бывший раввин Пинского округа Авигдор Хаймович, который из-за хасидов потерял должность. На какие только поступки ни толкает людей зависть и злость... Вот уж поистине два этих качества усыпляют, а то и вовсе умертвляют Божественную душу в человеке, и придают силы душе животной. Авигдор Хаймович едет в Петербург и пишет на имя императора жалобу на «вредную и опасную секту», которая может подать повод «к величайшим дерзостям и злодеяниям». Авигдор убеждает петербургские власти, что цадики внушают своим последователям послушание одному только Богу, а не людям, и поэтому у хасидов не будет страха перед царем.

Не знаю, поверили в Петербурге бывшему пинскому раввину или только посмеялись над тем, что евреи опять перегрызлись друге другом, но Шнеура-Залмана, на всякий случай, решили снова арестовать. И следователи Тайной канцелярии взялись задело... Допрашивали, очные ставки устраивали показывали начальству свое трудолюбие и рвение, но ничего существенного не накопали.

Легенда гласит, что в Петропавловскую крепость в камеру к Шнеуру-Залману приходил даже император Павел I. Естественно, переодевшись и представившись вовсе не императором. Негоже самодержцу говорить на равных с евреем, пусть он даже главарь секты будет, или провидец и праведник. Что приближенные скажут?

По Петербургу пошли слухи о гениальном арестанте. Встретился с ним царь и убедился, что слухи не напрасны. И еще понял: ни в чем не виновен лиозненский еврей по имени Шнеур-Залман, и велел отпустить его домой. Так было, или освободили основоположника ХАБАДа благодаря политическим обстоятельствам, когда на престол взошел новый царь Александр I, а Тайную канцелярию распустили, для нас важен результат — Шнеур-Залман оказался на свободе. Но вернулся уже не в Лиозно, а в местечко Ляды, которое находится неподалеку. Так закончился лиозненский период жизни этого незаурядного человека.

Примечания

1. Иллуй — молодой человек, обладающий потрясающими способностями к изучению Торы.

2. Гемара — (арамейское, буквально «завершение», «изучение», «воспринятое от учителя»), свод дискуссий и анализов текста Мишны — первого письменного текста, содержащего в себе религиозные предписания ортодоксального иудаизма, включающий их постановления и уточнения Закона. В обиходе термином Гемара часто обозначают Талмуд в целом, а также каждый из составляющих его трактатов в отдельности.

3. Черняков Борис «С ней и о ней», «Мишпоха», 1997 г., № 3, стр. 25.

4. Там же.

5. Шулхан Арух — (иврит, буквально «накрытый стол») — кодекс практических положений Устного Закона или Устной Торы, которая служит неотъемлемым дополнением к главному священному тексту иудаизма — собственно Торе.

6. Тана — мудрец эпохи Мишны. Здесь в переносном смысле, чтобы подчеркнуть необычайные способности юноши.

7. Еврейская энциклопедия, т. 16. СПб, репр. изд., «Терра», Москва, 1991 г., стр. 56.

8. Цадик — (иврит — «праведник») — духовный лидер хасидов.

9. Гессен Ю. «К истории религиозной борьбы среди русских евреев в конце XVIII и в начале XIX в. (по архивным данным)» // Книжки Восхода. 1902 г. февраль, стр. 76—77.

10. НИАБ, ф. 1731, д. 36, л. 615.